Лэнг
И я ушла. Мне никогда не удавалось найти с ним общий язык, поэтому я даже не пыталась что-либо объяснить, на чем-то настоять. Чувство вины буквально захлестывало меня, стоило только взглянуть на Дрэгона. Из-за меня он лишился всего и едва не потерял жизнь.
Он сказал – Кайл мертв. Но как это согласуется с тем, что говорил мне Тирэн: кто-то использует его, чтобы влиять на меня. Можно ли использовать того, кто мертв?
Готова ли я принять мысль, что он мертв? А может, сделать то, что я делала раньше в трудных ситуациях: уйти глубоко в себя и ни о чем не думать?
Меня беспокоила судьба моей семьи: Тирэн мог причинить им вред. От паники меня удерживало одно: пока я здесь, он не сможет добраться до меня, а это значит, что не расправится с ними, – ему не перед кем будет демонстрировать свою злобу. Что ж, очевидно, мое отсутствие защитит их лучше, чем присутствие.
Нами обнаружила меня в библиотеке, куда я по-прежнему уходила, чтобы скрыться от мира. Что поделаешь, если в окружении книг и Аль-тьер-тонов я чувствую себя уютнее, чем в любом другом обществе.
– Чего грустишь? – Нами небрежно раскинулась в кресле напротив меня. Какое-то время она с увлечением наблюдала за моими потугами казаться равнодушной, потом, видимо заскучав, вырвала из моих рук очередной Аль-тьер-тон и отшвырнула его подальше. К счастью, он не разбился. Меня всегда удивляло безразличие моей, теперь уже добровольной, союзницы к наследию культуры её народа.
– Думаешь, у меня нет для этого причин?
– Думаю! – кивнула Нами, накручивая на палец иссиня-чёрный локон, выбившийся из прически. – Отбрось сомнения и страхи! Живи так, будто этот день последний в твоей жизни!
– Хмм, очень ценный совет! – хмыкнула я и приняла свою излюбленную позу – села, положив ноги на стол. – Чего ты хочешь?
– Помнишь нашу последнюю охоту? Мы тогда ещё перебрали крови кугаруда.
– Смутно.
– Вот и хорошо! Надо обязательно повторить.
– Не уверена, – возразила я, скорчив скучающую гримасу.
– Тебе необходимо расслабиться. Выпустить чью-нибудь кровь, почувствовать себя живой.
– Живой? Как интересно! Ты считаешь, что, глядя на дохлого кугаруда, я почувствую себя живой?
– Ну да! – радостно ответила Нами.
Я задумалась. А ведь и правда, что я теряю? В лучшем случае развлекусь, в худшем – мне переломают кости. Но это не беда – они быстро срастутся, зато я смогу выпустить пар.
В Лэнге все было какого-то грязно-серого цвета. Застывшие облака и пожухлая трава вызывали непередаваемое ощущение уныния. Но, по крайней мере, здесь меня принимали такой, какая я есть, и «дурка» мне не грозила. А рядом с Нами я вообще чувствовала себя в здравом уме и твердой памяти. Ну, слегка поврежденном уме, но это такие мелочи!
У Нами родилась ещё одна, блестящая, без сомнения, идея – пропустить бокальчик крови несчастной мертвой птички, чтобы приободрить себя для ночной охоты. Этот напиток, нередко употребляемый Древними, в отличие от вина, мог вызывать в нас чувство стойкого опьянения.
И вот мы, две привлекательные особи древней расы, слегка опьяневшие, но счастливые от мысли о предстоящей охоте, вооружившись двумя небольшими копьями, шли медленным неуверенным шагом на кугарудов. Я уже успела отвыкнуть от неба без звезд и то и дело всматривалась в тёмную высь, выискивая хоть что-то, по чему я смогла бы ориентироваться, если бы мы ухитрились заблудиться.
– Я, конечно, понимаю твое к нему отвращение – он же Владыка, – Нами поежилась, всем видом выражая неприятие и омерзение, – но все же он такой душка!
– Кто? – я с трудом сфокусировала на ней взгляд.
– Ну он, – Нами кивнула куда-то в сторону, где, по её предположению, должен был находиться Ониксовый замок.
– А-а-а, – поняла я. – Вот только определение «душка» совершенно не подходит к нему.
– Знаешь, – она пьяно хихикнула, – когда папашу моего малыша схватила... как её там? Ну эта... инкваз… инвак...
– Инквизиция, – подсказала я.
– Точно! Ну так вот, когда она его схватила, и ему приказали вызвать демона, которому он отдал душу...
– И тело.
– Ну да, и тело. Так он, не задумываясь, сделал это. А когда я явилась, прямо визжал от злобы, поливая меня грязью. Называл проклятой дьяволицей. Я тогда так обиделась! Уже потом, когда Хок соскрёбывал его останки со стены (отец все-таки!), я немножко пожалела о содеянном. Надо было как-то более...
– Гуманно?
– Верно. Да и остальным кишки выпускать не стоило. Я тогда так испачкалась!
– Это ты к чему мне сейчас всё это рассказываешь?
– К чему? – Нами задумалась. – Вспомнила! Видишь ли, Древние практически перестали производить потомство от себе подобных, а если мы находим партнера на стороне, это плохо сказывается на ребенке. Возьми, к примеру, Хока.
– Очень хороший мальчик, – поспешила возразить я.
– Этот мальчик раз в двадцать старше тебя, а умом не блещет.
– Ты недооцениваешь его. Поверь, он ещё удивит тебя. А возможно, и всех нас.
– Ты действительно так считаешь? – обрадовалась Нами.
– Конечно.
– Хорошо бы! Но к чему это я? Ах да! Владыки всегда были нашими природными врагами. Сколько я себя помню, они делали все, чтобы помешать нам выбраться отсюда.
– И были правы, – заметила я.
– Не о том речь. Много ты знаешь заклятых врагов, которые были бы готовы отдать жизнь за того, кого они ненавидят?
– Признаться, не припоминаю таких.
– А Владыка Дрэгон сделал это. Причем дважды. И если ты не можешь это принять и оценить, потому что полная дура, то, по крайней мере, не лишай себя возможности произвести от него потомство.
– Я – дура? Потомство? Он что, бык-производитель?! – выпалила я.
– Думаю, против он не будет.
– А я?
– Ты же сама рассказывала, как твои родители хотели внуков! – удивилась Нами.
– Внуков! Человеческих детей! Без рогов, копыт, когтей и невесть чего ещё! Да и не время сейчас для этого. Я даже думать об этом не хочу! И люблю я другого, ты же знаешь!
Нами пристально посмотрела на меня:
– Да никого ты не любишь! И не можешь любить!
– Что ты хочешь этим сказать? – удивилась я. Но тут нас прервал знакомый скрежет.
Их было трое. Три взрослые особи стремительно подлетали к нам с явным желанием перекусить на сон грядущий. Мы же были движимы охотничьим азартом и достаточно пьяны, чтобы немедленно продемонстрировать это.
Отчего-то мне досталось двое пернатых. Может быть, я им больше понравилась – в гастрономическом плане? Нами, издав бойцовский клич, мужественно кинулась на своего крылатого спарринг-партнера. Больше я на неё не отвлекалась, сосредоточившись на двух глыбах бронированного мяса с голодным обожанием смотревших на меня.
В запале пьяной беззаботности и веселья я вытанцовывала с копьем вокруг двух кугарудов. Увернувшись от удара первой птички, я неосторожно подставилась под удар когтистой лапы второй. Смахнув с лица выступившую из пореза кровь, я вдруг подумала: «А какой видят меня сейчас эти тварюшки? Наверное, я кажусь им легкой добычей, у которой не хватает ума стоять на месте и не мешать неизбежному. Есть ли у них разум или только инстинкты, заставляющие охотиться и убивать то, что годится для гастрономических целей? Вот оно – разум! Надо попробовать, это может быть забавно!»
