У всего на свете есть своя цена. Сколько стоят, например, цветы? В зависимости от сезона, и удаленности места где вы их приобрели от места где их вырастили, цена может колебаться между парой сотен и парой тысяч российских рублей. Учитывая капризность и прихотливость отдельных видов ароматных соцветий, возможные проблемы с доставкой, не говоря уже собственно о затратах на саму доставку, стоимость данного товара вполне обоснована и справедлива.
К сожалению, так заведено в нашем мире, что иной раз люди платят за простые и обыденные вещи неоправданно высокую цену. Так, последней покупкой Антона Викторовича Синельникова стали цветы. Желтые пионы, лежащие на бардачке автомобиля и жаждущие попасть в руки возлюбленной, стали частью вереницы последних воспоминаний перед трагической кончиной. Ей же стала и икона казанской божьей матери, раздражающе раскачивающаяся на зеркале заднего вида, такая, какую можно купить на любом дешевом рынке между палатками с детской одеждой и, скажем, телевизионными антенами. По иронии судьбы продал бы ее вам, конечно же, мусульманин. Все же это, однако, было не так важно. Куда важнее был громкий сигнал клаксона, какой может издать только многотонная фура.
Но, почему-то, до странного много ненужного в тот момент проносилось через его восприятие. Например, когда стальная громадина превращала переднюю часть автомобиля в груду металлолома, Антон приметил, что на переднем сидении его друг Толик все-таки оставил вчера прожженный след от сигареты, а ведь клялся, что нет, и более того, салон его нового форда такой же девственно чистый, как в первый день покупки. Запомнилось Антону и как сила притяжения меняла свой вектор, то поднимая его к небу, то утягивая вниз к сидению, и как это наводило его на мысли об американских горках, на которых он никогда не был. Запомнил странный хруст в теле сопровождавшийся вспышками света в голове, но тогда его это не особо волновало. Все мысли что роились в его голове в тот момент касались лишь финансового вопроса ремонта купленного всего неделю назад автомобиля, и о том, убьют ли его дома, или нет… В этот раз его точно убили бы.
Хотя, наверное, зная о том, что его ожидает он бы хотел думать о чем-нибудь другом, скажем, о своих родных, о друзьях, может быть о той самой девушке. Но, как это обычно бывает в первые мгновения опасности, ты не чувствуешь ни боли, ни страха, и не в полной мере не осознаешь той ситуации, в которой оказался, а все происходящие кажется тебе каким-то странным сном, где тебе не отведено управлять своей судьбой, и остается только погрузиться в свои мысли и ждать, когда ты проснешься. К сожалению Антону Викторовичу не суждено было проснуться.
Самое яркое впечатление, подаренное этой аварией, было осознание того, как быстро иногда наступает ночь. Казалось бы, вы договорились встретиться в три часа дня – до встречи оставался еще как минимум час. Но пока ты пытался выбраться из-под вмявшийся в тебя машины, на улицу уже опустилась ночь, стихли звуки возле дороги, а точнее слились в одно протяжное эхо, а затем наступила темнота, чуть позже оглушительно ударила полная тишина, а спустя несколько мгновений сильно похолодало. Обычно только в этот момент люди понимают, что ночь на самом деле не наступила.
После смерти нет ничего, как бы мы не пытались убежать от этой неприглядной истины, но это так – лишь всепоглощающая темнота, которая могла бы повергнуть в ужас и натолкнуть на самые темные мысли даже законченного оптимиста. Благо, ни эмоций, ни мыслей после смерти тоже нет.
–А ведь было бы это не так, о чем бы тогда думали люди? Достиг бы человеческий разум вершины просветления если бы его оставили одного посреди ничего? В какой бы момент паника и ужас сменились на смиренное размышление? Вывел бы разум Эйнштейна теорию всего, нашел бы Никола Тесла способ передачи беспроводной энергии, нашелся бы ответ на главный вопрос в истории человечества о смысле нашего существования, трудясь над ним одновременно и по отдельности сознания миллионов и миллионов людей? К сожалению, мы никогда не узнаем, ведь после смерти ничего нет, только эта темнота… в которой я заперт.
Устав от этих мыслей Антон попытался встать, но с глухим стуком его остановила деревянная доска.
–Я еще жив!
Дрожащим голосом, в полушепот произнес Антон и улыбка буйно-помешанного разразила его лицо. В нашем языке не существует таких слов, чтобы описать радость от собственного воскрешения, наверное, потому что те, кто слишком много болтают о том, что побывали на том свете–очень быстро туда возвращаются и не успевают отразить свои чувства в словесной форме.
Но радость от неожиданного и весьма, надо сказать, приятного воскрешения медленно превращалась панический страх остаться в земле на целые дни, если не на недели. Справедливости ради, учитывая габариты стандартного православного гроба, исходя из которых высчитывается и объем вмещаемого воздуха, а именно объем гроба минус объем помещаемого внутрь тела, его страхи остаться жить в гробу были совершенно надуманны и не имели под собой никакого основания. Тем не менее перспектива умереть в гробу, как бы это иронично не звучало, не порадовала бы никого – нужно было как-то выбираться.
Достаточно быстро к Антону снова вернулась ясность мысли, в той степени, конечно, в которой она только может быть в подобной ситуации. Прощупав руками крышку гроба, он принялся всячески подавать звуковые сигналы ударами рукой и своим голосом. Десять минут он истошно колотил по ней в надежде быть услышанным, пока земля неожиданно не посыпалась из образовавшейся трещины. В целом ничего удивительного в том, что деревянный ящик из фанеры может расколоться от ударов руками нет. Странным было то, что его разрушение не являлось самой целью этих ударов, и наносились они плоской ладонью с одной лишь целью – издать как можно более громкий звук, но тем не менее, он развалился менее чем за 11 минут, обрекнув Антона на еще одну смерть, на этот раз от сдавливания грудной клетки под метровым слоем земли.
Несколько секунд, а может даже и меньше, потребовалось для того, чтобы надежда на выживание потухла как свеча на ветру. Для Антона все было кончено. Земля пустила трещину дальше, расколов крышку от гроба на две половины, и бурным потоком хлынула внутрь. Все, что ему оставалось, это в страхе закрыть лицо руками. Боли не было, и это было странно, ведь человек должен почувствовать такой большой вес на своем теле. От неожиданности Антону почудилось, что все это лишь очень затянувшийся кошмар и вот сейчас он проснулся. Он попытался глубоко вздохнуть, но не смог, масса земли все еще давила ему на грудь и забивалась в нос, не давая ему это сделать. Подумав, что вот она его смерть, он расслабил все мышцы своего тела и принялся покорно ждать смерти от гипоксии.
