Челик упал в бассейн и тонул. Он барахтался, захлёбывался, а Мелек просто смотрела на это.
— Мам, я хочу к вам, — внезапно выдернул из страшного сна голос сына.
Млек посмотрела на четырëхлетнего рыжего малыша, мнущегося у кровати. Эмин тоже проснулся, откинул одеяло. Сын тут же юркнул в кровать и умостился между ними.
— Знаешь, папа, мне приснился страшный сон. Будто меня украл чужой дядька. Я испугался и пришёл к вам, — доверительным шëпотом произнëс Челик.
— Папа не позволит чужим дядькам даже приблизиться к тебе, — Эмин чмокнул сына в щëку.
— Мама всегда будет рядом, — Мелек поцеловала малыша во вторую щëку. — Спи, солнце моë, ещё рано.
Прошло чуть больше пяти лет с тех пор, как Мелек приехала в Турцию. За это время она настолько здесь привыкла, что уже не тянуло на родину. У неё есть обожаемый сын и любимый мужчина, а что ещё нужно для жизни? Мелек понадобился год, чтобы понять, как она на самом деле любит Эмина. Не сказать, что у них всегда было гладко в жизни. Иногда спорили или ссорились по мелочам, но крупных скандалов не было. У Эмина имелась удивительная черта характера. Вспылит, накричит, а через пять минут извиняется. Мелек научилась сглаживать его гнев. Привыкла жить в Турции. Иногда ходила с Айлой в мечеть и занималась своим бизнесом.
Через год после рождения сына, Эмин стал полноправным владельцем фирмы. Он купил Мелек помещение под кафе и выделил денег. Тай тоже ушёл в торговлю, успешно открыл сеть аптек и продовольственных магазинов.
Жизнь, определëнно, удалась, только вот сегодняшний сон не давал покоя. Мелек с трудом уснула. Тревога снедала душу.
Утром, оставив сына на бабушек, она поехала на машине Эмина на работу. Появляться постоянно в кафе было не обязательно, но если работниц не контролировать, то будет анархия. Поэтому Мелек каждый день приезжала на несколько часов. Иногда работала и целый день, заменяя заболевшего сотрудника. Коллектив кафе собрался из русских и украинок, вышедших, как и она, замуж за турков.
— Эмин, зря ты позволил Челику прогулять сегодня детский сад, — сказала Мелек, глядя на мужа.
— Первый и последний раз, любимая. Мальчик напуган из-за своего сна. Пусть сегодня побудет дома. Завтра он забудет всё, у маленьких детей короткая память, — улыбнулся Эмин. — Тебе пора выходить. Соберёшься назад — позвони. Я пришлю за тобой машину.
— Ты ещё не устал мне это повторять каждый раз? — хохотнула Мелек, вылезая из салона.
Кафе было небольшим — всего десять столиков, но зато сюда регулярно заходили позавтракать блинами постоянные клиенты. Мамочки с детьми обожали русские пирожные и забегали днëм. Мелек не стала ломить цену, поэтому народ потянулся в кафе. К тому же ей повезло: украинка Галя училась на кондитера и пекла великолепные торты на заказ.
Мелек поправила голубую накидку с белой вышивкой и чинно зашла в зал. Несколько человек уже сидели за столиками. Мелек ответила всем на приветствие, но, увидев Алию, присела к ней за столик.
— Здравствуйте, Мелек ханум, — вежливо поздоровалась молодая женщина.
— Доброе утро, Мелек ханум, — промямлил маленький мальчик.
— Доброе утро. Ты немного подрос, Фырат, — улыбнулась Мелек.
— Мама говорит, что я ещё маленький, а мне уже пять лет, — надул губы Фырат.
— Ты вырастешь. Все дети когда-то вырастают. Приятного аппетита.
Мелек встала и пошла на кухню. Алия снова привела с собой сына на работу, но Мелек не сердилась. Эта молодая женщина в свои двадцать четыре года успела хлебнуть горя. Вышла замуж не по любви. Так захотели родители. Муж привёз её к себе, но на поверку оказался тираном и деспотом. Часто бил жену и издевался над ней. В любом народе есть свои хорошие и плохие люди, Мелек смогла убедиться в этом и на своëм опыте. Алия пыталась развестись с мужем, но, чтобы оставить ребëнка себе, необходимо иметь хоть какое-то жильë и работу. По счастью, Мелек только открыла кафе и искала уборщицу. Алия устроилась на работу, сняла маленькую квартиру и с тех пор работала у Мелек. По сути, она была единственная турчанка в их коллективе.
Мелек прошла мимо кассира, поздоровалась и сказала:
— Наташ, завтрак Алии, как всегда, за мой счёт.
— Не слишком ли вы её балуете, госпожа Мелек, — скривилась Наталья.
— У тебя пусть и не богатый муж, но приносит зарплату в дом. Алия выживает, как может. Ты же знаешь, что Али даёт ей денег на сына, но они уходят на оплату квартиры. И витрину оформите, как положено. Неужели нельзя всё сделать красиво? — строго сказала Мелек, проходя дальше.
Она всегда удивлялась тому, как Наталья любит считать чужие деньги, ведь не из своего кармана за завтрак Алии и сына платит.
— Куда ты собрался?! Ты с ума сошëл?! — кричала Вера на всю квартиру.
— Я еду отдыхать! Имею право отдохнуть за пять лет! — рявкнул муж.
— Как будто ты не отдыхаешь каждый год. Ну, поехали на Карибы, Ибицу или Бора-Бора. Зачем тебе Турция для нищебродов, — скривилась Вера.
Муж тряхнул русыми волосами до плеч и впился в неё взглядом.
— Отдыхал! Неделю или две в году! А теперь уезжаю на месяц! И с каких это пор ты стала считать, что Турция для нищих?! Давно богатой стала?! Всё получила благодаря мне! Сама ни дня в жизни не работала! Присосалась ко мне, как репей! Даже ребëнка мне родить не смогла! Я устал! — продолжил кричать он.
— Устал?! Это не честный приëм — напоминать мне о моëм бесплодии! — рявкнула Вера, влепив ему пощёчину.
Муж схватил её за горло, подтянул к себе и процедил сквозь зубы:
— Да, устал. От тебя, сука, устал. Таскаешься за мной всюду, ревнуешь к каждому столбу. Нервы мне все вымотала.
— Ты с ума сошëл, пусти, — прохрипела она, схватившись за его запястье.
Мышцы на руке вздулись, скулы дëрнулись. Как же хотелось придушить белобрысую сучку. Да, она много для него сделала в своë время, но потом попортила нервов изрядно. Он женился на хорошей, доброй девушке, но на поверку Вера оказалась злобной, завистливой и ревнивой. Всё ей было мало. Хотелось лучше, чем у других. Год назад они переехали из однокомнатной квартиры покойной бабушки. Продали её и купили новую с доплатой. Верке понадобились хоромы — выбрала четырёхкомнатные. Зачем так много, если детей у них всё равно не будет? Отделку комнат заказывали у лучшего питерского дизайнера, мебель — не дешевле семидесяти тысяч за кровать. Она шиковала, а он пахал, пахал и ещё раз пахал.
Он оттолкнул от себя жену, и та упала на кровать.
— Я с тобой, — хрипнула Вера, держась за горло.
— Я купил только один билет. Не волнуйся, Крылова предупредил, что уезжаю. Мы с ним ещё зимой договорились о моëм летнем отдыхе. Так что бывай, крошка.
Он застегнул чемодан, с которым собрался в дорогу, потом покатил его к выходу. Идея оповестить жену о поездке за несколько часов до вылета самолёта пришла давно. От Веры, действительно, хотелось отвязаться хотя бы ненадолго. К тому же обстановка дома, где всё дорого-богато, но нет детского смеха давила на нервы. Ему почему-то казалось, что это одновременно его жизнь и не его. В чëм подвох, за пять лет он так и не успел понять или попросту некогда было во всём разбираться.
