Всё имеет свою цену.
Быть может, именно здесь, в бухте Диско на Гренландии, человечеству придется сделать первый взнос в счет уплаты своего огромного долга природе за хищническое ее разорение. И тем не менее это все равно будет всего лишь малой крупицей того, что мы на самом деле ей задолжали. Размышляя об этом, фрау федеральный канцлер обернулась и в очередной раз посмотрела на фьорд.
Министр окружающей среды Дании невольно последовала ее примеру, равно как и журналист, бравший в этот момент у дам-политиков совместное интервью. А зрелище было и в самом деле захватывающим: в лазурно-голубом море лениво покачивались льдины всех мыслимых и немыслимых очертаний и размеров, а прямо перед ними причудливой неровной стеной возвышался белоснежный глетчер, отражающий своими гранями лучи летнего солнца столь яркого, что ослепленные ими зрители вынуждены были жмуриться. Время от времени раздавался глухой треск – от ледяной горы откалывался и отправлялся в самостоятельное плавание очередной айсберг, а в бухте долго еще потом отзывалось многократное эхо.
Выждав пару минут, журналист осторожно кашлянул. Он так и не получил ответа на свой последний вопрос и старательно искал способ как можно тактичнее продолжить беседу, однако поскольку непохоже было, что фрау канцлер собирается отвечать, журналист переадресовал вопрос в слегка отредактированной форме – и на этот раз по-английски – представительнице политической элиты Дании.
– Так ли уж необходимо было отправляться на Гренландию, чтобы разобраться в проблеме глобального потепления? Что нового для себя – такого, о чем нельзя было бы узнать, не выезжая из дома, – сумеют почерпнуть здесь сильные мира сего?
Размышляя над ответом, министр понимающе улыбнулась. Представлялось вполне очевидным, что, говоря о «сильных мира сего», журналист имел в виду отнюдь не ее, а исключительно ее гостью – что было, в общем-то, понятно, но оттого не менее обидно, ибо данная тема являлась для госпожи министра довольно-таки болезненной. Аргументацию оппонентов она изучила, можно сказать, уже досконально. После того как несколько месяцев назад она организовала поездку на Гренландию группы американских сенаторов, со стороны политической оппозиции на министра незамедлительно посыпался град упреков в культивировании своего рода «климатического туризма». В известном смысле критика эта была заслуженной: действительно, чтобы констатировать факт таяния полярных льдов, фрау канцлер вовсе не обязательно было проделать почти 4000 километров, отделяющие Берлин от Илулиссата[1]. В этом мог убедиться кто угодно, просто-напросто сравнив сегодняшние и десятилетней давности спутниковые снимки Северного полюса. Или Южного, если уж на то пошло. Однако главным, по мнению министра, был вопрос о том, что именно нужно сделать, чтобы в корне изменить сложившуюся ситуацию – или же, если подходить к положению более реалистично, хотя бы ограничить наносимый экологии ущерб. А ответ на это не могли дать ни глетчеры, ни разного рода спутники.
Фрау канцлер отвернулась от окна и, посмотрев на датчанку, лукаво усмехнулась. Заметно было, что она ожидает от нее ответа с не меньшим нетерпением, чем задавший вопрос журналист. От внезапно поразившей ее параноидальной мысли о некоем сговоре, существующем между сидящими рядом с ней немцами, министру стало жарко, и она непроизвольно потянула вниз язычок молнии своей куртки. Тем не менее отделаться от чувства, будто она сидит перед строгими экзаменаторами, ей так и не удалось. Ведь помимо того, что гостья ее представляла 83 миллиона жителей Германии, она имела еще и степень доктора наук по проблемам, связанным с квантовой химией.
Молния поддавалась с трудом, и это дало министру пару лишних мгновений на обдумывание. Наконец, собравшись с духом, она решилась и ответила честно:
– Ничего.
– Тогда зачем мы здесь?
На мгновение министр задумалась, не стоит ли ей рассказать о судьбе примерно 4000 охотников-гренландцев, на вековом укладе жизни которых пагубное влияние повышения температурного фона сказывается вдвое сильнее, чем на обитателях всех прочих регионов планеты. Тем не менее от этого пришлось отказаться: планируемые ею консультации по вопросу изменения климата должны были носить глобальный характер, так что подобный рассказ был здесь неуместен. Вместо этого она сказала:
– Затем, что политики – тоже люди, и подобные зрелища не сразу ими забываются.
Журналист согласно кивнул, а канцлер широко улыбнулась – оба, по-видимому, остались довольны ответом. Министр подумала, что, быть может, это несколько изменит общий настрой встречи, и у нее все же появится возможность обсудить кое-какие политические проблемы с женщиной, которая в данный момент бок о бок с ней шагала в направлении ожидающих их вертолетов. Фрау канцлер могла бы оказать ей мощную поддержку, высказавшись в пользу проведения через два года в Копенгагене задуманного министром саммита по вопросам мирового климата. До сих пор немку, по всей видимости, в гораздо большей степени интересовали собственные впечатления, нежели обсуждение вопросов политики. Говорила она в основном с входящим в ее свиту ученым-гляциологом и лишь изредка удостаивала своего высочайшего внимания министра окружающей среды Дании.
Как бы там ни было, но надеждам принимающей стороны на проведение политических консультаций не суждено было сбыться, поскольку и в вертолете канцлер сосредоточилась всецело на ученом. Она позаботилась о том, чтобы ему досталось соседнее с ней место, и вскоре, когда винтокрылая машина устремилась вглубь материковых льдов, они уже были увлечены научной беседой, смысл которой министр со своим школьным немецким едва улавливала. Сама она ощущала себя уставшей, и чтобы не уснуть, ей приходилось время от времени пощипывать себя за руку. Картина за бортом была в высшей степени однообразная – сплошные скучные льды, – и сидевший рядом с ней чиновник уже несколько минут как сладко спал. Время от времени он негромко всхрапывал – министр даже хотела было его растолкать, однако передумала, достала из сумки журнал и без особого энтузиазма принялась его перелистывать, пока и сама через несколько минут не задремала.
Последовавшее примерно час спустя пробуждение было внезапным и в высшей степени необычным. Гляциолог, отчаянно жестикулируя, кричал нечто неразборчивое. Канцлер приподнялась со своего кресла и указывала на какой-то объект за окном; чуть погодя она решительно потребовала, чтобы вертолет развернулся. Пилот, помедлив мгновение, безропотно подчинился.
