Наташа Трейя - Всеми частями тела. Визуальная поэзия
| Название: | Всеми частями тела. Визуальная поэзия |
| Автор: | Наташа Трейя |
| Жанр: | Стихи и поэзия |
| Серии: | Нет данных |
| ISBN: | Нет данных |
| Год: | Не установлен |
О чем книга "Всеми частями тела. Визуальная поэзия"
Наташа Трейя – поэтесса, певица и музыкант из Минска. Ее читают и смотрят миллионы человек, на ее тексты написаны песни для Аллы Пугачевой, Григория Лепса и других звезд российской сцены. Ее песни звучат в сериалах Валерии Гай Германики.
В этой книге собраны стихи разных лет, они идут не по хронологии, а по велению чувств. «Всеми частями тела» – это история жизни Наташи, отголоски которой являются и нашей историей тоже.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Бесплатно читать онлайн Всеми частями тела. Визуальная поэзия
© Наташа Трейя, текст, 2023
© Екатерина Самофеева, фото-арт-концепт и фото, 2023
© Аля Панина, иллюстрации, 2023
© Дарья Дементьева, дизайн, 2023
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
В этой книге – стихи разных лет. Я собрала их в неназванные темы, которые повторяются в жизни, как и темы в музыке. Поэтому в книге нет хронологии. Рядом может быть школьное стихотворение и стих, написанный через много лет. Наверное, если бы к каждому стихотворению я написала музыку, то это можно было бы назвать саундтреком моей жизни.
Но песни написаны только на несколько стихотворений из книги. И это значит, что саундтрек ещё не закончен. И если мир не погибнет в эти тревожные дни, то будет продолжение…
Посвящается Мэй
Половинка
С детства мечтала найти свою половинку,
Как возраст – морщинку, как пестик —
тычинку,
Как горе – слезинку, как хейтер —
слабинку…
Сидеть на скамейке, обнявшись, в каком —
нибудь скверике.
Но попадались всегда какие-то
четвертинки,
Осьмушки какие-то и четверики.
Я влюблялась безжалостно и до боли,
Проявляла бешеные эмоции.
Но всегда попадались какие-то доли,
Какие-то детские, что ли, порции.
И поэтому разных и всяких столько.
И о том, и о том, и о каждом – строчки.
Потому что пытаюсь собрать осколки,
В половинку вторую сложить кусочки.
И они приходят – седьмые части.
И хватаю руками я их обеими.
Но ни с кем не случается целого счастья,
Чтобы ни пробоины, ни расщелины.
Место
Хорошо бы, чтоб было такое место,
Куда можно приехать, когда надоест всё,
И найти, просмотрев жизни даты,
Всё, что ты потерял когда-то:
Куклу в платье из розового сукна,
Попугая, вылетевшего из окна,
Во дворе – черепашку в миске
В Минске, мысли,
Ключи, очки,
Волос пучки,
Колпачки и крышки,
Номер из записной книжки,
Книгу, в центре торговом покупки,
Телефон тот, что выпал из куртки
Где-то… около дома в Марьино,
И расческу, конечно же, мамину,
Одноклассника имя и шутки,
Что погиб, когда ехал в маршрутке,
И прогулки, ногами как шаркали
С дедушкой в меховой шапке,
Время и колесо фортуны,
Детство… юность,
Стихи, записанные на обоях,
Встречи с тобою.
Просто печали вместо
Приехать в то место,
Полное красоты,
А там – ты.
Стоишь и ждешь, как и прежде,
С букетом помятым,
Потому что приехал в надежде
Встретить меня там.
Венеция
Разбежимся же, как ног поток… чтоб не выплеснуть, как кипяток… в лицо, гнев – в чемоданы пакуем бережно,
Как тряпье. Чтоб остынуть, кофе холодный пьем… на набережных
В лучах солнца и ультрамарина.
В каждом доме – Христос распят. Развернемся же
у Риальто на сорок пять, как рыбный рынок.
После – плоть утешат жизни новые главы, язык – крэк, помидоры черри…
А сейчас – располземся, как тени от сувенирных лавок, как от пьяцца – мерчерии.
К необщим друзьям разлетимся, как к конвертам прилипшие марки.
Но сперва переклеим указатели до Сан-Марко
В нашу последнюю ночь, пока
Все спят. Посмотрим, как уткнувшиеся в карты, как в плечо кого-то родного… будут искать выход из очередного… тупика.
Напялим смеющиеся венецианские маски, словно собственных чувств нет,
И ни один мускул лица не дрог-нет.
Кофе допит. Мерцающий вечер дожит.
Разойдемся же, как в коридорах дворца – дожи.
Расплывемся, как два катера, в противоположные,
Заменив очевидное на понятия ложные.
Будем считать, что каждый своего достиг.
Разорвемся, как сердце – на мине гор-дости.
Куба
«Время остановилось. Где-то в шестидесятых…»
Время остановилось. Где-то в шестидесятых.
Социализм, свобода… С чувством и непредвзято:
«Сорок девятого года, а все ещё, видишь, в форме», —
Выкурив важно трубку, гордо сказал шофер мне.
Ветхие закоулки, и каждый дом обшарпан.
На барахолках куклы смотрят легко и с шармом.
Стекла побиты в окнах и облупились стены.
И человек с сигарой счастлив, идя со смены.
«Город-призрак. Мечтать – его главный признак…»
Город-призрак. Мечтать – его главный признак.
В переулках помочь затеряться признан.
Как никто, дружелюбен… свой шарм и призвук.
Круглый год – загорелый народ и лето.
По дорогам, катаясь в кабриолетах,
Едут дамы в театры смотреть балеты.
Из всех баров доносятся звуки сальсы.
Пеликан извернулся и сделал сальто.
Затянул кто-то Quanta na mera альтом.
Если хочешь отправиться куда-либо,
Пусть на нем остановится тотчас выбор:
Будешь есть Pastelitos, пить «Куба либре».
И забудешь, волны аромат вдыхая,
Что погода и дружба была плохая,
Потому что нет скуки и нет вай-фая.
«Я люблю наблюдать за людьми, заглядывать им в души…»
Я люблю наблюдать за людьми, заглядывать им в души
И представлять, что я могла бы быть любым из них.
Мы бы сидели большой семьей на террасе дружные
На другом полушарии среди новых родных.
Тело каждого могло бы быть моим домом:
Мужчины-официанта в очках больших,
Женщины-продавщицы с глазами бездонными,
Мальчишки, продающего беляши.
Я бы могла ощущать всё по-новому,
Другие проблемы бы меня волновали.
Они бы были самыми важными, безусловно, —
Где-то в Мексике, на Карибах или в Непале.
Я люблю смотреть на кого-то и ощущать себя им.
Полностью погружаться в его разум.
Мир необыкновенен и неповторим:
Со своим цветом кожи, разрезом глаза.
Трудягой, идущим в свои трущобы.
Старушкой, делающей замечания.
«Ты всё так же любишь меня?» – «Еще бы», —
Говорил бы мне кто-то вместо молчания.
Я так пытаюсь разнять тиски,
Мыслить учусь иначе
И абстрагироваться от тоски,
Которая ничего не значит.
Иерусалим
Люди такие разные. Женщин всякие типажи:
Одни замотаны с ног до головы, только глаза из-под паранджи;
Другие – разряжены, взгляды кроткие, платья в пол;
Третьи – юбки короткие, почти голые, смотрят с вызовом и в упор.
И мужчины, молча, идут к святыням рядами:
Одни – серьезные, с бородами;
Другие – в черных сюртуках, с косичками и в шляпах черных;
Третьи – в майках, джинсах, без манер утонченных.
Одни крестятся и кланяются, зажигают свечи,
Целуют иконы и просят шепотом что-то вечно;
Другие снимают обувь, ритуал выполняют некий,
Молятся пять раз в день, повернувшись к Мекке;
Третьи качаются и суют записки с просьбами в щели
в стене.
Люди такие разные. Лицом к лицу. Спина к спине.
Выглядят все по-разному, а заглянешь в души —
все похожи:
Думают об одном же, просят одно и то же:
Здоровья, денег, славы, быть рядом с милыми.
Боятся одиночества, что не измеряется милями,
Смерти боятся и стать ненужными.
Копошатся внизу там со своими нуждами.
И я их немного жалею, но лишь слегка.
Они изрядно наскучили мне за эти века:
Пробуют подкупить, пожертвования несут,
Думают, что судьба зависит от их заслуг,
Они придумали имена мне, и страшный суд,
Грехи, и правила, и как провести досуг.
И я послушаю их пение не слишком уж увлеченно,
Мысли их, крик муэдзина, погляжу на блеск куполов золоченых,
И без любви излишней, без лишней злости
Вздохну, зевну – и брошу кости:
Чтобы решить судьбу их – кто будет огорчен,
С этой книгой читают
