Однажды, в те времена, когда на смену сказочным чудесам пришли чудеса техники и над землёй выросли фабрики, в одной очень-очень бедной семье жил маленький, но необычный мальчик. На своё счастье, он обладал тремя качествами: смелостью, жаждой действий и талантом. Он стал создателем первой железной дороги и жил счастливо до конца своих дней.
По крайней мере, так написано в учебниках истории.
Но это лишь половина правды. Достигнув многого, он никогда не забывал, каково это – быть необычайно талантливым, но крайне бедным и поэтому не иметь в жизни никаких шансов. И тогда он решил основать школу для тех детей, о чьих способностях миру грозило так и не узнать.
Его не устраивали школьные правила ни одной страны, к тому же он считал ужасным все годы учёбы видеть вокруг себя один-единственный город. Поэтому он решил, что школа должна постоянно перемещаться, а не принадлежать какому-то конкретному месту. Точнее говоря – она должна быть везде одновременно.
А чтобы ученики этой школы жили в свободной и безопасной обстановке, о ней никогда не должен был узнать ни один посторонний. И кому же ещё, как не ему, с его в высшей степени незаурядным талантом, создать нечто подобное? Ведь кроме смелости и жажды действий у него был ещё один дар – тайна, огромная как мир: в его жилах текла магия, подобная расплавленному золоту чистейшей пробы.
И вот он втайне придумал и разработал паровоз и двадцать четыре вагона – волшебный поезд, такой же единственный в своём роде, как и ученики, которым предстояло в нём поселиться. Поезд должен был разъезжать по всем странам и континентам, и поэтому он назвал его
РАСПОЛОЖЕНИЕ ВАГОНОВ ВО ВСЕМИРНОМ ЭКСПРЕССЕ:
Паровоз
1. Складской вагон
2. Багажный вагон
3. Хозяйственная часть
4. Вагон-кухня
5. Вагон-столовая
6. Чайный бар
7. Библиотека
8. Учебный вагон «Героизм»
9. Учебный вагон «Стратегия и уверенность»
10. Учебный вагон «Поведение»
11. Вагон для самостоятельных занятий
12. Вагон для самостоятельных занятий
13. Комната отдыха для павлинов
14. Клубный вагон
15. Спальный вагон (девочки)
16. Спальный вагон (девочки)
17. Спальный вагон (мальчики)
18. Спальный вагон (мальчики)
19. Вагон для сотрудников (учительская, медицинский кабинет, комната отдыха)
20. Дирекция
21. Спальный вагон учителей
22. Спальный вагон сотрудников
23. Последний вагон
24. Открытый обзорный вагон
Ни в чём, начиная с имени, Флинн Нахтигаль[1] не была типичной девчонкой. Её имя было одним из тех странных имён, которыми называют и девочек, и мальчиков – типа Чарли или Пэк.
– Нет чтобы дать тебе какое-то другое имя, – частенько сетовала мать, словно это оно виновато, что её дочь не такая, как все. – Какое-нибудь нормальное – Изабелла, скажем, или Лаура.
Но Флинн не хотела быть ни Изабеллой, ни Лаурой.
– Изабеллы обожают лошадей и всё розовое, – отвечала она, – а Лауры всегда ходят в туалет парочками.
Казалось, девочки её возраста бывают только этих двух разновидностей. И никто из них уж точно не читает допотопных словарей и не запускает бумеранги. Но если, как Флинн, живёшь в глухом захолустье, в одиноком старом доме в сельской местности, то у тебя не много шансов вести себя как полагается девочкам.
И то, что в школу каждое утро она добиралась два часа на автобусе, тоже не облегчало положения. Ведь от необходимости вставать в то время, когда все одноклассники ещё крепко спят, у неё лишь появлялись тёмные круги под глазами – а с ними и тупые шутки по поводу её фамилии.
Вот и сейчас Флинн бушевала, потому что не прошло и трёх недель, как закончились летние каникулы, а ей уже пришлось выслушать в школе с десяток дурацких шуточек, начиная от «Сразу видно, что ты за птица» и заканчивая «То соловей – не жаворонок был!»[2].
– Это за имя! – точным движением Флинн запустила бумеранг в поле за домом. Просвистев вдаль, изогнутая деревяшка, перед тем как вернуться, снесла с изгороди ржавую консервную банку. Флинн, легонько подпрыгнув, поймала бумеранг в воздухе.
Вечерело, солнце клонилось к полям, и единственным звуком в округе был металлический щелчок очередной сбитой на землю банки.
– Это за стервятников, – сказала Флинн и, прищурив глаз, прицелилась в следующую. Стервятниками она называла людей, за сто метров чующих любую незаурядность. В первую очередь этого прозвища заслуживали одноклассники.
В школе, в этой огромной, облицованной клинкерным кирпичом коробке, Флинн оставалась одинокой. В Доме счастья фройляйн Шлехтфельдс она никогда не была по-настоящему счастлива. Она привыкла к тому, что одноклассницы, собираясь в уголке, в открытую злословили о её внешности. О волосах цвета меди, длиной до плеч и всегда немного взлохмаченных: ведь Флинн не понимала, зачем каждое – каждое! – утро их причёсывать. О её бледном лице со светлыми веснушками. Или об усталых глазах, которые часто смотрели настолько невыразительно, что никто до сих пор не заметил, каким янтарным золотом они отливают. (По крайней мере, Флинн надеялась, что они цвета янтаря, а не коричневые, как глина.)
– Ну, дружи тогда с мальчиками, – сказала мама, когда Флинн дома пожаловалась ей на эти сплетни. Она понятия не имела, что мальчишки в школе в принципе не разговаривают с девчонками – а уж с Флинн и подавно. – Нужно уметь немного подлаживаться!
– Я же не хамелеон! – возмутилась Флинн, запустив бумеранг в следующую банку. Когда жестянка, брякнув, приземлилась в поле, в воздух испуганно поднялось несколько ворон.
Флинн не умела подлаживаться. Она не была ни принцессой, ни дикаркой. Она была кем-то посередине. Девчонка, которая хоть и не хотела выглядеть замухрышкой – но зимой и летом носила клетчатые рубашки и грубоватые башмаки. Девчонка, которая запоминала слова целыми списками – но в результате обладала не большей красноречивостью, чем какая-нибудь звезда немого кино.
Эта девчонка хотела быть мальчишкой – но до смерти смущалась, если её принимали за одного из них. А такое случалось часто, потому что Флинн была долговязой и для своего возраста худышкой. В седьмом классе школы фройляйн Шлехтфельдс все девочки были полнее её.
«Заполнитель пустоты» – так прежде называл её старший брат Йонте.
С тех пор много воды утекло. Без него было почти невыносимо торчать где-то между линиями фронта, на нейтральной полосе.
Единственное, что в будничной жизни приносило ей не только огорчение, но и небольшую радость – это фантазировать, какой была бы жизнь, если бы Йонте всё ещё был здесь, семья была бы богаче, а мама счастливее.
