Это же надо будет жить…
В холоде, в голоде, в городе Н,
Где куча забот и куча проблем,
Где воздуха нет и нечем вздохнуть,
И в каждый момент бы на остров махнуть.
И снова работать, и снова решать,
И снова синицу в руках удержать.
А хочется моря, хочется пляж,
Где волны и ветер ловят кураж.
Забыв о проблемах, оставив заботы,
Не нужно с утра идти на работу,
На завтрак, на море, в бассейн и спать
И просто босой по пляжу гулять.
В тёмной морской пучине
Прячутся две русалки,
Холода сердца причины
Ищут они у гадалки.
К ведьме морской спустились
На самое дно морское,
С вопросом к ней обратились:
С чего их сердце пустое?
Ведьма смеялась злобно:
«Твари же вы морские
Нечеловечьего рода,
Вот и сердца такие».
«Голос наш убивает, —
Молвила вдруг русалка, —
Топит людей, сжигает,
Мне вдруг их стало жалко».
«Ваша судьба такая,
Рок привязал вас к морю,
Но всё же я постараюсь
Помочь вашему горю».
Колдунья пообещала
Помочь сердцу забиться,
Вот только подвох: сначала
Придётся определиться.
Сил этой ведьме хватит
Лишь на одну девицу,
Их на одну потратит,
Вторую запрёт в темницу.
Плывя от гадалки, русалки
Молчали, а что тут скажешь?
Сейчас они выглядят жалко,
Гордыне уже не прикажешь.
Времени прошло немало,
Кажется, всё забыто,
Но всё же одну терзало —
Желание не было смыто.
Снова пришла к колдунье,
Только не взяв подругу,
И говорит вещунье:
«Избавь от такого недуга.
Я хоть на что готова,
Предам я свою подругу.
Не будь так со мной сурова,
Прошу, окажи услугу».
И ведьма ходила много
Кругом, говоря заклятья,
И сердце забилось в тревоге,
Почувствовав радость проклятья.
Недолго та радость длилась,
От силы минут лишь пять-десять,
Как вдруг в её память вонзилась
Убитых моряков песнь.
Терзало ей сердце страданье
За тысячу сгубленных душ,
Спасти не могло покаянье,
В сердцах не почувствовать стуж.
«Прошу я, верни всё как было», —
Кричала на ведьму русалка.
«Что было, родная, уплыло, —
Смеясь, отвечала гадалка. —
Теперь ощущать тебе вечно
Всю боль, что дарила сама,
А вот ещё новость:
Бессмертье я вам в придачу дала», —
Сказала и тут же исчезла,
Оставив русалку одну
Без малого грамма надежды,
У собственных мыслей в плену.
И песни больше не пела,
От голоса судна тонули,
А сердце стучало, болело,
Все чувства её захлестнули.
В темнице томилась вторая,
Навек не увидит она,
Ни солнца, ни берега края,
Ни как светит ночью луна.
Не видеть ей больше веселья,
Мужчин-моряков на борту,
Не чувствовать радость похмелья
От смерти в этом аду.
В плену пребывали русаки,
Одна – от ножей в своём сердце,
Вторая – в тюрьме у гадалки,
В мечтах о свободе за дверцей.
Я думаю, меня приворожил,
Сходил к гадалке, заплатил за это.
Ей волос или фото предложил,
Ну, или часть какого-то предмета.
А может, ты к астрологу сходил
И заплатил, чтоб звёзды ровно встали,
И тот по звёздам всё распределил,
А те судьбу мою сформировали.
А может, ты в аду договорился
Иль к небесам подняться смог однажды,
Чтоб в моё сердце снова ты пробился,
Открыл ты в нём источник к тебе жажды.
А может, просто я в тебя влюбляюсь,
Всегда как в самый-самый первый раз,
Как в первый раз в тебе я растворяюсь,
А вовсе никакой это не сглаз.
С меня хватит, я ухожу,
Собираю осколки от сердца.
Больше я тебе не служу,
В свою душу закрыла я дверцу.
Первый раз ты меня вдохновил
И последний, последний, поверь мне.
Интересно, вообще ты любил?
Или всё было ложью втройне?!
Я открыла глаза ото сна,
Вижу, кто ты и что теперь стоишь.
Не работает больше блесна
С твоей удочкой, сам ты утонешь!
Не хочу больше видеть тебя,
Не хочу ощущать твои руки,
Не хочу, не взаимно любя,
Свою молодость погубить в скуке.
Я любима, их сотни, а я
Предпочла всем тебя и ошиблась.
Глаз замылился просто, любя,
Стольких шансов, потерь страшилась.
Я боялась уйти и теряла
Драгоценные годы свои,
Отпустить меня умоляла.
Не боюсь больше, всё, уходи.
Я так хотел её, не зная для чего,
Хотел быть рядом, утопать во взгляде,
Тонуть в копне волос, вдыхать его —
Тот запах кожи, есть клубнику в шоколаде.
Я не хотел её так, как хотел других,
Готов был раствориться в её мире,
Хотел всю жизнь держать в руках своих
И слышать смех её в своей квартире.
Я опоздал, я слишком долго ждал,
Боялся счастья вечного с любимой,
Пытался уберечь, скрывал, молчал,
Снедаемый тоской непроходимой.
Она была моей, я чувствовал, я видел,
Я должен был обнять, поцеловать…
Сегодня я себя возненавидел,
Зачем её позволил потерять?
Другой теперь целует её руки,
Вдыхает аромат её духов,
Мы близко, тем не менее в разлуке.
Жизнь ничему не учит дураков…
Я отдала бы много за него
Я отдала бы много за него,
Унизилась и стала бы рабыней,
Не замечала рядом никого,
Пожертвовала собственной гордыней.
Я отдала бы много за него,
За то, чтоб видеть его в день мгновенье,
И, кроме рук его, не нужно ничего —
Лишь ощущать его прикосновения.
Я отдала бы много за него,
Чтобы любил и был со мною рядом,
Обле́гчил муки сердца моего
И провожал, как ухожу, влюблённым взглядом.
Я отдала бы много за него…
Могла войти в свои ворота рая,
Будь я не я, а кто-нибудь другая,
Я отдала бы много за него…
Ты уходил, а я молчала,
Я так боялась закричать:
«Ура, свобода, всё сначала
Я наконец могу начать».
Закрылась дверь – я танцевала,
Вино хотела остудить,
Остановилась, осознала —
Могу и тёпленьким попить.
Открыл он дверь, а тут «картина»:
На каблуках прям на столе,
В руке бутылка «Монтальчино»,
И я танцую в полумгле.
И голосом столь изумлённым,
Как будто и не ожидал,
Мол, говорит: «ходил за хлебом».
Мол, «нарываюсь на скандал».
К чему я это всё? Не ждите,
Не будьте с тем, кто не любим.
Танцуйте, радуйтесь, живите.
А дальше? Дальше поглядим.
Давай с тобою сядем и уедем.
Куда? Куда глядят глаза.
Кто за рулём? Неважно… Едем,
Не помешает сильная гроза.
Давай вдвоём, чтоб было веселее,
Чтоб мы могли мечтать и говорить,
Петь, не боясь, что выглядим глупее,
Течение времени не станем торопить.
Давай уедем от работы и забот,
На пару дней мы скроемся от всех,
Отключим телефон, устроим всем бойкот,
Раз в пару лет так сделать ведь не грех…
Я с вдохновением своим
Встречаюсь пару раз в неделю.
Мы с ним, бывает, говорим,
И не всегда совсем о деле.
Не открываем мы коньяк,
Ведь мы не сможем так работать,
И разговор наш – лишь пустяк,
Но бьёт он в самые ворота.
Как вдохновение выглядит моё?
Кто знает, может, кто-то видел,
А может, всё, что говорю, враньё
И вдохновение прячется в эгиде.
Я знаю, кто оно и где оно таится,
В чьём сердце отзывается волной,
И имя его, знаю, что за птица,
Что запах у него – любви земной.
Нельзя нам оставаться долго вместе,
Иначе оба в пламени сгорим,
Всё так, как есть, и всё на своём месте.
Рисуем, пишем, делаем, творим…
Есть правило: не смотрим мы назад,
И никогда мы не проводим ночи.
У вдохновения карие глаза,
