– Даешь альтернативную свадьбу! – Антон бился головой о крышу. – Невеста в черном, жених в голубом!
Бился снова. Машину здорово швыряло на камнях, или что там под колесами, черт, ничего не видно: только белый капот в засохших брызгах грязи, – «белый», то задиравшийся, то ухавший вниз, как нос лодки. «Титаника»… Широченный капот широченного олдскульного седана.
– Жених в платье! – с готовностью подхватил Рома. – Невеста в… в…
– В белых туфлях не в тон костюму!.. В белых остроносых туфлях!
Даже в критические минуты (а по салону летало все – какая-то железная мелочь, которая до того мирно грелась на приборной панели; все болталось; какие-то, черт побери, бусы повешены на зеркало) Аню не оставляла язвительность, можно сказать – перманентный сарказм.
Седан уже буквально скакал по валунам в тахикардии, – эта машина привыкла к другим дорогам и к другому обращению: приземистая роскошь прежних времен… и толстый-толстый слой хрома, опоясавший стекла.
– …Невеста нажралась на мальчишнике, а жених потрогал хозяйство стриптизера!
Взрывы хохота. Потоки бреда. (Сквозь шторм, и удары камней о дно, и жалобный скрип рессор, и рык: движок почти сорвал голос.)
Непонятно зачем, но Антон поправлял и поправлял зеркало – в нем бешено мелькали только головы, что, собственно, и навело на «альтернативную» хохму: Оксана, стриженная под мальчика, с большими, как у ребенка, глазами; скачок! – чуть почки не отшибло; Рома с болтавшимися светлыми патлами – скачок! – …и какой-то блуждающей улыбкой, что делало его похожим на обаяшку-маньяка из мистических триллеров девяностых.
– По-моему, мы потеряли диск, – прокричал Рома, заметив, кажется, взгляд в дикой пляске зеркала; неясно – как вообще можно различить потерю диска в дикой пляске.
– Скажи спасибо, что еще не развалились. – Антон теперь изображал матерого водилу. – Тут вообще задний мост отгнил от кузова…
– Да с фига?..
– А «Волги» всегда гниют.
На этой оптимистической ноте наконец остановились, Антон втопил педаль слишком резко (но здесь нельзя привыкнуть) – и все в салоне дернулось в последний раз.
Оседала пыль. Перевели дыхание. Движок перевел дыхание.
– Как тут красиво! – сказала Аня.
Перед ними открылось море: отчего-то даже не голубое, а сине-зеленое, такой насыщенный цвет. Спокойное, чуть побитое солнечной рябью. И плеск волн, преувеличенно громкий, как звуковая дорожка кино. И никого. Сюда, наверное, вообще нельзя было доехать, то есть «Волга» совершила последний подвиг, переваливаясь через белые камни, проступившие сквозь почву, как кости старой-престарой земли.
Распахнули, откинули тяжелые двери: непонятно, где горячее – в распаренном «внутри» или снаружи, где воздух не шевелится вообще.
– Потрясно! – крикнула Оксана и, выскочив, мгновенно содрала с себя сырые футболку и шорты. Трусы, как известно, она не носила из принципа. Сиреневатые следы богатых «волговских» диванов. – Надо было всегда сюда ходить!
– Да, сюда доберешься!.. – крикнули ей вслед, хотя она уже не слышала – побежала и прыгнула в море.
Аня подбирала с коврика рассыпанную ерунду.
Со стороны, из низкой рощицы непонятно чего, орали цикады.
Рома вышел, картинно встал у машины – нога за ногу, оперся о ребро жесткости переднего крыла, – и закурил, откидывая рассыпанные в тряске волосы. (Рассыпанную ерунду.) Странно. Когда выезжали, вроде же в резинке был.
– Даю вам две минуты на разграбление корабля.
Откровенно глупый призыв – они ж не мародеры, да и что здесь возьмешь?! – но Аня все равно открыла перчаточник, извлекла какие-то винтики-шпунтики, пузырек без этикетки, толстого коричневого стекла, долго нюхала.
– Народ, это спирт, по-моему. Давай тебе помажем…
Рома раздраженно отфыркивался, как дельфин.
Фингал мазать бесполезно, а губа хоть и саднила, видимо, но он – герой – решил, что это как-то «не по-мужски».
– Да давай, ты что…
– Еще неизвестно, что это за спирт. И что им мазали.
Аня озадачилась.
– Я думал, вы уже выбрались отсюда, хотя бы в Адлер…
– Да что там делать, в вашем Адлере!.. – Рома раздражался.
– А тут что делать?.. Мы смотрели по инету, там есть прикольная бухта, ну не в самом Адлере, недалеко…
– А где инет брали? – крикнула Оксана, выбираясь из пены морской: не как Афродита, нет, куда грубей и энергичней. Широко загребала ногами.
– Его уже там нет, – ответила Аня, кажется, цитатой; некое напряжение между ними все еще простреливало.
– Никогда ничего не смотрите по инету, – разглагольствовал Рома. – Вот расскажу вам страшную историю. Мы когда сюда ехали, я тоже полазил по сайтам и нашел отзывы одного мужика… Отзывов много, и все под копирку. И все, главное, такие огромные!.. Но я прочитал. Там было о том, как он боялся покупать своей семье чебуреки в палатке возле их жилища, а хачи его зазывали и уверяли, что, типа, у них все идеально и масло чистое. Причем это продолжалось дней десять, и он все это описывал на две страницы, ну, типа, в режиме реального времени. Потом он уже зашел в эту палатку, убедился, что чистое масло, и решился попробовать. Чебуреки оказались изумительны (Рома тонко имитировал), вся семья их ела еще десять дней, и это тоже подробно, и он долго восторженно благодарил в форуме… Короче, тех, кто работал в этой лавке. Он там так и перечислял на три страницы: Бежана, Дамира, Теймура, Нану, Иракли, Тенгиза, Лейлу, Реваза… Других впечатлений, кроме чебуреков, получается, не было…
В процессе этого Роман легко, как зверь, запрыгнул на багажник, виртуозно прошелся по звучному железу, спустился по крышке капота, которая бережно под ним прогибалась. Ему бы в цирк. Казалось даже, что и синяки – ну, грим – тоже часть образа.
Оксана, сладко потягиваясь на солнце и вытираясь собственной футболкой, тоже слушала, потом отвлеклась на букашку: Аня подобрала букашку и внимательно ее рассматривала, прямо сказать – игнорируя весь этот цирк.
– Фашистская божья коровка?
– Мы ее в детстве называли американская.
– А мы убивали.
– А мы нет.
Ане неприятна Оксана и неприятно говорить с ней. Поэтому Антон взял Аню за руку и буквально увел:
– Пошли тоже поплаваем.
К Роме это не относилось, но он тоже начал с готовностью раздеваться, остановился; раздевался все равно.
– Нет, я не пойду! Мне от соленой воды щипет губу!
Капризно. Видно, ждет, что его будут уговаривать. Антон только зло усмехнулся. Они спускались к морю, а Рома кричал вслед:
– А зато вы историю не дослушаете!.. Ха-ха!.. Мы же потом встретили этого мужика!.. Он всем рассказывал про чебуреки, во всех подробностях!.. Сначала про первые десять дней, потом про вторые!.. После чистого масла!..
