1. Глава 1 Попала
Олеся Ивановна
Весна набирала обороты. С каждым днём, всё громче чирикали воробьи, всё ярче светило солнце, всё быстрее таяли сосульки.
Подслеповато щуря глаза, Олеся Ивановна смотрела в окно: «Жизнь кипит».
Да… жизнь за окном кипела.
Дети шли со школы, весело обсуждая свои важные дела, неспешно прогуливались мамочки с колясками, соседский кот развалился на согретой солнцем лавочке.
Жизнь во дворе их пятиэтажки кипела. Впрочем, как всегда.
И десять лет назад, и двадцать лет назад и даже тридцать лет назад, всё было так же.
Весело смеясь, шли дети, прогуливались мамочки и рыжий кот лежал на лавке, лениво щуря глаз.
Вздохнув и оторвавшись от окна, Олеся Ивановна вернулась в кровать.
Тяжёлая болезнь, которая скосила пол страны и до сих пор держала в страхе город, свалила и её.
С трудом выкарабкавшись, Олеся Ивановна, всё ещё чувствовала себя слабой. Сын Виталик категорически запрещал ей что-либо делать по дому, прибегая по вечерам вместе с женой к ней на помощь.
Устроившись на кровати, Олеся Ивановна улыбнулась своим мыслям.
Её сынок, её гордость и опора. Олеся Ивановна смахнула набежавшие слёзы. Так всегда было, когда она думала о сыне.
Словно почувствовав её мысли, позвонил сын.
– Привет, мам. Ты как?
– Хорошо, Виталик. Всё хорошо.
– Ничего не беспокоит, мам?
– Нет сына. Всё как обычно.
– Сегодня, может, пораньше зайду. Постараюсь. Хорошо?
– Хорошо, сынок. Не беспокоился бы. Я же хожу уже. Сама всё могу.
– Не надо пока сама, мам. Слышишь?
– Ладно, сына, ладно. Не буду сама. Тебя ждать буду.
Ласково попрощавшись с сыном, Олеся Ивановна легла на кровать.
«Значит и он чего чувствует…».
Вот и Олеся Ивановна чувствует…
И вроде день как день, а всё равно…
Улыбаясь, она закрыла глаза.
Смерти она не боялась. Это наверное профессиональное. Всю жизнь проработав в реанимации медсестрой, она каждый день её видела. В разном виде.
Чего ей её бояться?
Жизнь она прожила хорошую. Добрую. Сына родила, дом построила, деревьев сколько посадила! Она снова улыбнулась… И внук подрастает.
Мир вот не посмотрела. Всё некогда было. Одна сына поднимала. Без помощи.
Её лицо помрачнело. Что уж жалеть? Это был её выбор. Может и не правильный. Но её.
Работая в реанимации, влюбилась она в доктора. До дрожи в ногах.
Умный, красивый, высокий. Выше её был на голову. Но женатый.
Два года скрывала она свою любовь. Прятала ото всех, а ещё больше от него. Потому что видела, что он тоже смотрит, и в глазах тоска, такая же, как у неё.
И пробовала она знакомиться с другими, и даже встречалась… но не то.
Всё случилось на новый год. После корпоратива он пошёл её провожать. И остался.
– Не могу уйти. Не гони.
С этих слов и начался их роман, который длился два месяца. Игорь подал на развод. С женой они, по его словам, уже полгода жили как соседи.
А потом к ней пришла его жена. Выбрала день, когда Игорёк был на работе, и пришла.
Плакала, молила, просила не разрушать семью, а под конец сказала, что она беременна. Срок три месяца.
После её ухода Олеся рыдала часа два, а потом собрала свои вещи, написала Игорю записку и ушла.
Приехав на работу, повинилась старшей медсестре и её отпустили. Одним днём уволили.
Ничего не сказала ни Игорю, ни девочкам с работы. Просто уехала, увозя маленькую жизнь под сердцем.
Уже потом, через лет десять она узнала, что никакой беременности у его жены не было, Игорь всё-таки развёлся с женой и больше не женился, все силы отдавая работе. На которой и умер от инфаркта через пять лет, не дожив даже до сорока лет.
– Он же искал тебя, Олеся. Старшая ваша с его женой подружки были. А ты поверила, – его друг-доктор, которого она случайно встретила, с осуждением смотрел на неё. – Из-за всей этой истории и сгорел Игорь.
Обречённо махнув рукой, он ушёл не оглядываясь…
Олеся Ивановна стёрла ладошкой слёзы. Вот ведь… Сколько лет прошло, а всё душа болит.
Может, потому она и не боится смерти? Вдруг там её Игорёк ждёт. Ей бы повиниться перед ним. Прощения попросить. За то, что скрыла от него Виталика, за то, что слова сказать не дала в оправдание. За то, что не боролась за любовь…
Сердце больно сжало, запекло, закололо…
Дыхание перехватило…
«Вот не зря с утра предчувствие было. Ох, Виталик расстроится. Прости меня, сынок».
Олеся Ивановна, проработав в реанимации всю жизнь, понимала, что вот он… её конец…
«Может, Игорёша, встретимся… там».
Закрыв глаза, она постаралась расслабиться. Боль скручивала, лишая дыхания. В груди горело…
Алисия
В груди горело… И не только в груди.
Жар, казалось, выжигал все внутренности. И очень хотелось пить.
«Что же это такое-то? Инфаркт? Так вроде не похож, больше на пневмонию тянет с температурой».
Олеся Ивановна попробовала пошевелиться и поняла, что не может.
Сильнейшая слабость спеленала её как ребёнка.
– Ммм… – простонала она, пытаясь разлепить веки.
– Алисия! Живая! – радостный писк раздался рядом.
«Внук что ли пришёл? Так у него бас уже. А здесь ребёнок. Какой ребёнок?!».
С трудом, но всё-таки разлепила веки и тут же снова зажмурилась. Яркий свет заливал всё вокруг и нещадно слепил при этом.
– Алисия! Пожалуйста, не закрывай глаза! Я боюсь…, – ребёнок снова начал пищать рядом с ухом.
«Что за Алисия такая бестолковая рядом. Ребёнка мучает!».
Рассердившись, Олеся Ивановна снова открыла глаза, на этот раз с осторожностью.
– Я умерла? – растерянно смотрела она на личико Ангела.
Маленькое чудо с огромными темными глазами и шелковистыми локонами смотрело на неё со слезами.
– Алисия! – пропищал Ангел прямо ей в лицо. – Ты живая!
Ладошки Ангела скользнули по щекам, словно ощупывая, не веря в то, что она действительно живая.
– Ты кто? – прокаркала Олеся Ивановна и сама испугалась своего голоса.
Хриплый, сухой, чужой…
– Алисия? – глазки малышки наполнились слезами. – Ты меня не узнаёшь? Я Роззи, – протяжный всхлип. – Сестра твоя.
– Прости, Роззи, – Олеся Ивановна вздохнула и закашлялась.
«Вот ведь… Никакой не инфаркт. Инсульт, похоже… Галлюцинации вот. Я, наверное, в коме и пневмонию подхватила, а может уже отёк лёгких. Ну, значит, дело времени. Вряд ли вытащат».
Олеся Ивановна закрыла глаза и принялась ждать смерти. То, что дело дрянь, она уже поняла.
Прохладная тряпка легла на лоб, принося небольшое облегчение.
– Пей! – возле губ появилась чашка чего-то горячего, травяного. И ужасно горького.
– Фууу…, – попыталась отвернуть голову, но безрезультатно.
Чьи-то крепкие сухие пальцы держали её, продолжая заливать какую-то мерзость в рот.
«Полынь что ли заварили?», – мелькнула мысль, а потом постепенно мышцы расслабились и Олеся Ивановна почувствовала, что засыпает.
«Снотворное? Какие-то методы лечения непонятные».
В следующий раз она проснулась от лёгких прикосновений маленьких ладошек к лицу. Её гладили?
