1. Пролог
— Скажите, где я? — спрашиваю у девушки в белом балахоне. — Это больница?..
Она несколько секунд смотрит на меня, а потом вздыхает, берёт за руку и ведёт к белой лавке. Тут вообще всё белое. Это место здорово смахивает на поликлинику. Регистратура — пять окошек и электронное табло с мигающими на нём цифрами.
Стоп. Как я тут оказалась?.. Не помню.
— Это не больница, — девушка помогает мне сесть. — Вы умерли.
— Чего?.. — выдыхаю шёпотом.
— Не надо волноваться, — протягивает мне жетон с номером пятьдесят пять.
Я беру кусочек пластика и замираю… В шоке!
— Бред какой-то… — шепчу.
Девушка в белом балахоне вздыхает и садится рядом со мной:
— Дождитесь, когда на табло появится ваш номер, и подойдите к свободному окошку, — кивает на регистратуру. — Вам помогут.
Погодите! Я что, правда умерла?! Паника моментально набирает обороты. Обычно при скачке адреналина учащается сердцебиение, а сейчас… его нет! Я пытаюсь нащупать у себя пульс — тщетно. Господи!
На электронном табло высвечивается номер «55» — моя очередь. Из всех окошек регистратуры свободно только одно. Если верить девушке в белом балахоне — там мне помогут.
Иду за помощью. Но не дохожу несколько шагов — замираю от громкого грохота. Даже пол под ногами вздрогнул. Впечатление, что упал самолёт, не меньше. Люди у окошек беспокойно перешёптываются и озираются по сторонам.
Здесь только одна дверь, громыхнуло вроде бы за ней. Моя догадка подтверждается через секунды — едва не слетев с петель, дверь резко распахивается, и в проёме появляется крупногабаритная мужская фигура. Первые мгновения можно разглядеть только чёрный силуэт на фоне яркого божественного свечения. Картина внушает трепет.
Мужчина шагает через порог, закрывает за собой покосившуюся створку и окидывает суровым взглядом помещение. Люди у регистратуры под этим его взглядом сжимаются, будто пружинки. А я нет. Спина прямая — как кол проглотила, во все глаза смотрю на незнакомца. Лицо у него, конечно… Глаза чуть раскосые — чёрные, скулы будто топором рубленые, а на правой щеке безобразный шрам. Наверное, рана была глубокая и рваная. Но давно. Шрам успел зарубцеваться и теперь натягивает кожу — лицо у мужчины из-за этого перекошено. Жуть!
Сжав кулаки, тяжёлой поступью он шагает к регистратуре и занимает место у окошка, к которому шла, но не дошла, я. Эй! Тут очередь вообще-то! Электронная. Терпеть не могу наглецов, которые лезут без очереди. Тем более у меня ситуация! Я не понимаю — жива я или мертва.
— Простите! — подхожу к незнакомцу и дёргаю его за рукав куртки. — Сейчас моя очередь!
Он поворачивает ко мне голову и смотрит. Молча. Ощущения у меня от этих гляделок самые неприятные. Лучше бы обматерил, честное слово!
Регистраторша шлёпает на прилавок пачку стикеров и шариковую ручку. Мужчина царапает что-то на листочке.
— М-м-м… — вытянув шею, отдаёт записку девушке.
Боже, да он немой! Становится неловко. Я могла быть повежливее.
А дальше происходит сюр в чистом виде — девушка из регистратуры сканирует лицо мужчины штукой, которой в супермаркетах считывают штрихкоды с товаров. Я стою, наблюдаю за процессом и тихо офигиваю. Что это было вообще?
— Ивар… — регистраторша качает головой, выводя закорючки в документе. — Сколько у тебя жизней? — она обращается к мужчине со шрамом, но на него не смотрит. — Сколько раз ты к нам ещё придёшь, прежде чем оформим тебя на вечный покой? — поднимает голову. — Заверь возврат у главного — и можешь отправляться домой.
Ивар забирает документы, но уходить не торопится. Стоит у регистратуры — на меня смотрит. А я на него. Сцепились взглядами. В чёрных глазах хищный блеск, но если присмотреться — изуродованное лицо когда-то было по-мужски красивым.
— Подойдите ближе, — просит меня регистраторша.
— Что?.. — встрепенувшись, поворачиваю к ней голову.
Пискнуть не успеваю, а меня уже просканировали. Небольшой планшет в руках девушки выдаёт кучу печатной информации.
— Лискина Венера, — называет мои имя и фамилию, — двадцать семь лет, проживали в мире номер тысяча пятьсот десять. Погибли в автомобильной аварии.
— Всё-таки погибла, да? — вздыхаю.
— Примите мои соболезнования.
Сглотнув комок ужаса, я наблюдаю, как мужчина со шрамом идёт по длинному узкому коридору.
— Что теперь?.. — выдыхаю шёпотом.
— Оформим вас на вечный покой.
— А можно мне… Ну… как мужчине, — бросаю короткий взгляд в коридор, — оформить возврат?
— Нельзя, — регистраторша разводит руками. — Воскрешение не предусмотрено. Пройдите к двери «Б-7» и подождите, — сообщает девушка-регистратор.
Не иду — плетусь. Пытаюсь осознать, что умерла. В голове каша полная — плохо помню, какой была моя жизнь, но интуитивно чувствую незавершённость. Я не хочу на вечный покой!
У двери «Б-7» на белой лавке сидит тот самый мужчина со шрамом. Больше в коридоре никого нет. Коротать время в ожидании нам придётся вдвоём с этим громилой.
Он молчит... Конечно, молчит — немой ведь.
— Вам повезло, — вздыхаю, — вы вернётесь домой. А меня отправят на вечный покой. Не знаете, как это?
В ответ Ивар пожимает плечами. Я отворачиваюсь, а он поворачивает ко мне голову. Смотрит. Я его взгляд на себе физически чувствую — щекоткой. И ощущения теперь другие — не такие, как были, когда он смотрел на меня у регистратуры. Мне почему-то приятно.
Мужчина со шрамом достаёт из кармана куртки стикер и ручку. Царапает что-то на листочке и протягивает его мне.
«У тебя красивая задница».
Супер! Это как раз то, что я хотела сейчас узнать о себе. Набираю воздуха в грудь, чтобы высказать перекаченному мужику всё, что думаю о «комплименте», и… натыкаюсь на его улыбку. Выглядит это, мягко говоря, пугающе. Желание возмущаться пропадает.
— С-спасибо, — хмурюсь и складываю бумажку вчетверо.
По громкой связи объявляют, что в кабинет «Б-7» приглашается душа номер пятьдесят пять. Это я. Надо торопиться.
— М! — Ивар поднимает руку и показывает мне четыре пальца.
Четыре? Что это значит?
— Душа номер пятьдесят пять…
Да иду я, иду!
Едва переступаю порог кабинета, исчезает всё: дверь, пол, стены, потолок. Я оказываюсь в белом неограниченном пространстве. Кроме стола, на котором лежит стопка документов, здесь ничего нет.
— Подпишите, чтобы отправиться на вечный покой, — сообщает голос из ниоткуда.
Внимательно читаю договор — там говорится, что я покинула родной мир по причине смерти и ля-ля-ля… Откровенно зеваю, пока не дохожу до одного увлекательного пункта. В нём сказано, что у меня есть неиспользованный лимит жизни и, подписывая документ, я отказываюсь от этого времени в пользу Вселенной.
Чего-чего?! Не собираюсь я отказываться!
— Извиняюсь, но что это значит? — тыкаю пальцем в строчки.
— Вы умерли при форс-мажорных обстоятельствах, не истратив лимит жизни, — вещает голос. — Желаете отказаться от него в пользу Вселенной?
