Я люблю раннюю весну, черные платья, горячий шоколад, жемчуг, романтические комедии, пиццу на толстом тесте и своего бывшего любовника, Андрюшу Веснина. Я ненавижу метро в час пик, бородинский хлеб, блондинок (натуральных – в особенности!), шоу Бенни Хилла, бижутерию и своего бывшего любовника, Андрюшу Веснина.
Ох, Веснин Андрюша! Прошла целая тысяча лет, а точнее, двадцать четыре часа с тех пор, как ты из разряда «единственного любимого мужчины» капитулировал в куда более многочисленную социальную группу– «бывшие любовники». А я все забыть тебя не могу, хотя современная, феминистски настроенная стерва давно бы передернула острым плечиком и порвала бы в клочья твои фотопортреты. У меня тоже была такая мысль – вынести на помойку совместные фотоальбомы. Но… открываю первый попавшийся и вижу твое лицо. Ты смеешься, и у тебя веснушки. А рядом я. Счастливая, черт побери!
Ох! Кажется, я сейчас заплачу.
Но лучше все по порядку рассказать.
Итак, с Андрюшей Весниным я встречалась почти полгода. Не так-то и много, но и за этот короткий срок я успела понять, что имею дело с мужчиной, предназначенным мне самой судьбой. Он был идеалом. Честное слово. Мужчина-мечта – по-другому и не скажешь.
Сами посудите – тридцать пять лет, брюнет в стиле «ковбоя Мальборо», финансовый директор крупной фирмы, искрометное чувство юмора, великолепный секс.
Мы познакомились в самолете – оба возвращались из Турции. Я была загорелой и выглядела, как девушка с рекламного плаката какого-нибудь Bacardi.
Я по уши влюбилась в него с первого взгляда. Всю дорогу он поил меня приторным кофейным ликером, и к концу полета мы уже были почти лучшими друзьями. В самолете мы обменялись визитками. Однако в Шереметьеве его встречала миниатюрная грудастая девица с рыжей шевелюрой до попы. Помню, я еще тогда подумала: ну, конечно, было бы глупо надеяться, что такой экземпляр не занят. И я так удивилась, когда следующим вечером он пригласил меня в кино!
А еще через день предложил сопроводить его на корпоративную вечеринку. Там, на вечеринке той, выяснилось, что рыжая копия Долли Партон из аэропорта – всего лишь его коллега, а по совместительству двоюродная сестра. Кажется, только за этот факт я и к ней испытала беспричинный прилив любви.
В общем, через несколько недель мы с Весниным уже жили вместе. Это были идеальные отношения – взрывоопасный коктейль из безрассудства, тепла и взаимопонимания. Да, мы понимали друг друга с полуслова. Я была знакома с мельчайшими особенностями его мимики. Стоило ему, к примеру, слегка приподнять левую бровь, как я молча констатировала – мой Андрюша сегодня не в духе, от него стоит держаться подальше. А если он смотрел на меня исподлобья, чуть более внимательно, чем в будние дни, то это могло значить только одно – намечается грандиозный секс!
О сексе, кстати, стоит сказать отдельно. До Андрюши Веснина у меня было десять с половиной мужчин (половина – это мой тренер по кельтским танцам Василий, впрочем, он стоит того, чтобы рассказать о нем подробнее несколько позже). Тем не менее свой первый оргазм я испытала именно в объятиях Веснина. Это был мужчина, незнакомый со словом «эгоизм». Грубо говоря, он отдавал все, ничего не требуя взамен, – за что и получал гораздо больше того, о чем мог бы просить.
А еще он умел готовить. Всего несколько блюд – зато как! Мексиканские лепешки с начинкой из острой фасоли, курицы и томатной пасты – ммммм… Однажды мы даже вместе лепили суши. Получилось нечто, больше напоминающее остывшую рисовую запеканку, зато я на всю жизнь запомню, каким сосредоточенным было его лицо, когда он пытался обернуть рисовые комья водорослями. Словно логарифмическое уравнение решал. А я стояла рядом и улыбалась.
Веснин меня любил. Ему были свойственны романтические порывы – бывало, я находила на пороге квартиры корзину тюльпанов. Когда я подхватила грипп, он оформил больничный и варил для меня густой бульон, чем наповал сразил мою маму. Он мог купить мне в подарок джинсы и не ошибиться с размером. Он любил делать мне массаж шеи.
Он даже вел за меня календарик менструального цикла – по-моему, это высшая степень близости.
Никому никогда не говорила об этом – но я ведь всерьез собиралась выйти за него замуж. О браке он никогда не заговаривал, но почему-то я была уверена, что кульминацией наших отношений будут марш Мендельсона и скромно поблескивающий золотой ободок на безымянном пальце правой руки. Я даже подумывала о том, что пора бы прекратить принимать противозачаточные таблетки. Мне двадцать шесть лет, и любимый мужчина рядом, стоит ли откладывать дальше? Мы молоды, красивы, у нас получился бы замечательный пухлощекий малыш. В последнее время я косо посматривала на плюшевую голубую колясочку в детском отделе универмага. Хотя подруги в один голос говорили, что не представляют меня в роли мамы.
И вот теперь такое…
Двадцать четыре часа назад потенциальный совладелец плюшевой голубой коляски объявил мне, что он женится на другой.
Вот как это произошло.
Я вернулась с работы в великолепном расположении духа. Одна из редакторш газеты, в которой уже два с половиной года я работаю обозревателем отдела моды, туманно намекнула на мое возможное повышение.
– Сашенька, на последней планерке речь зашла о тебе. Кажется, главный хочет, чтобы ты стала редактором! – вот как она сказала.
Ничего еще не было решено наверняка, но я, будучи человеком оптимистичным, возликовала. Должность редактора – это же повышение оклада почти вдвое, это маленький портрет на газетной страничке, это авторитет, это микроскопический кусочек славы, это в перспективе и отдельный кабинет с персональным компьютером, запылившимся кактусом на подоконнике и дверью с табличкой «Александра Кашеварова, редактор».
По дороге домой я зарулила в итальянскую кондитерскую и раскошелилась на трюфельный торт. Стоил он столько, что на эти деньги можно было пригласить шестерых подружек в Макдоналдс и набить животы чизбургерами и молочными коктейлями. Но торжество есть торжество – а я убеждена, что нельзя экономить на положительных эмоциях.
И вот прихожу я домой, сияющая, с тортиком. А там– Веснин. Угрюмый и какой-то подозрительно задумчивый.
– Андрюшка! – я бросилась ему на шею, прямо как главная героиня сентиментального фильма в финальной сцене перед титром «The end».
Как в воду глядела, the end наших безоблачных отношений и правда был не за горами. Только я еще об этом не знала, поэтому сияла, как лакированный башмак.
– Какой-то праздник? – смутился он. Я списала безрадостность его объятий на усталость.
– Ты знаешь, с кем ты спишь?
Его глазки забегали по комнате, теперь я понимаю почему. Он-то знал, с кем он спит, и как раз собирался и мне об этом сообщить. Но я продолжала вести себя как жизнерадостная идиотка.
