Хамдампур Шариф - Взгляд. Лица и события от Памира до Кремля

Бободжон Гафуров (1908–1977) – герой Таджикистана, видный политический и государственный деятель, ученый-востоковед, журналист, выдающийся историк, доктор исторических наук, профессор, академик Академии наук Советского Союза (1968), заслуженный деятель науки Республики Таджикистан, автор книги «Таджики».

В самом начале его звали «Бобо», что по-таджикски созвучно слову «дедушка». Бободжоном, то есть «дорогим дедушкой», звать стали позже. Однако в жизни его были дни, когда новая поросль руководителей Таджикистана страшилась даже произнести это имя, тихо бубня себе под нос: «Не Бободжон, а “беда-джон”, чума на наши головы!»

Время было такое, скажет сегодня кто-то. Но ведь не все ему покорялись!

В то время пролить свет на то, что скрывалось за этими причитаниями, было невозможно. Так же, как и пытаться найти лучик света в потухших сердцах тех руководителей. Истина тогда была запечатана за замками стальными в тюрьмах – зинданах всепоглощающего страха, в притонах предательства и карьеризма.

Но, как говорят, время и в камне делает брешь. И в самых мощных стенах пролягут трещины, сквозь которые на пожелтевшие страницы, хранящие тайны времен, пробьются лучики света.

В Москве, в доме на улице Горького (теперь Тверская), 8 в библиотеке академика Бободжона Гафурова меж книг и поблекших папок я обратил внимание на красочный журнал «Огонёк». Перелистывая его страницы, я наткнулся на статью о жизни мальчика-таджика. Автором статьи значился некто Хасанов, педагог Детского дома Худжанда.

Статья меня заинтриговала. Описание «немощного, голодного ребенка, лежащего в лохмотьях с опущенными веками у стены железнодорожной станции», произвело на меня сильное впечатление. История та повествовала, как затем к ребенку подошел милиционер, приподнял с земли его голову, вытер платком влажный лоб и, уложив под тень единственного дерева на том месте, стал поить его водой. Веки мальчика чуть приподнялись, из-под них проглядывали потухшие глаза. После недолгого расспроса милиционер заключил: «Твое место – в детском доме». В приюте он передает мальчика воспитателю, тот бережно кладет ребенка на кровать и спрашивает его имя. «Я нашел его у железнодорожных путей», – было единственным, что ответил милиционер.

Капитолина Александровна, супруга Бободжона Гафурова, застав меня за чтением «Огонька», присела рядом и спросила:

– Автора узнали?

– Нет.

– Это сам Бободжон, он просто не хотел быть узнанным.

В 1922 году трудности того времени забросили 13-летнего Бободжона в детский дом Кистакуза, небольшого селения на севере нынешнего Таджикистана. Позже старейшины Исфисара и Худжанда подтвердят правдивость этой истории. Детский приют распахнет Бободжону двери в совершенно другой, новый мир, из которого через несколько лет окрепший и возмужавший Бободжон выйдет во взрослую жизнь и станет творцом. С сознанием мудреца и железным характером он будет прокладывать новый путь для своего народа, вдохнет жизнь в погибающее тело их Арянам Ваэджи (мифическая прародина древних ариев).

Разные источники сообщают, что Бободжон Гафуров родился 18 [31] декабря 1908 года в кишлаке Исфисар Ходжентского уезда Самаркандской области. В то время эти территории относилась к Бухарскому эмирату. Зебуниссо и Тоджиниссо, две сестры Бободжона Гафурова, помогли мне уточнить место его рождения и почувствовать атмосферу времени, в котором проходили детство и юность их брата.

– На самом деле мы ходжентцы, – говорит младшая сестра Зебуниссо. – Трудности жизни привели нас в Исфисор. В Исфисоре не было таджикской школы, была только узбекская. А брат вначале учился в таджикской и не знал узбекского языка. Нас поэтому называли «адашкан», то есть потерянными, перемешанными. Вот почему мою старшую сестру Тоджиниссо брат отдал в русскую школу. Затем его и самого отправили в Москву учиться на журналиста. Жизнь наша была очень тяжелой. Отец был инвалидом, работать не мог…

Кроме матери и любимых сестер, в жизни Бободжона Гафурова были еще несколько женщин, которых он страстно любил. Они станут для него и нестерпимой болью, и счастьем, дарующим жизнь.

Из воспоминаний Зебунисо:

– В 1932 году, когда брат приехал из Москвы в отпуск, он уже был женат. Мне было 12 лет, младшему брату Олиму – всего 4 года. «Вам слишком тяжело, я заберу Тоджинисо и Олима», – сказал брат. Мама не стала возражать.

Тоджинисо, старшая сестра Бободжона:

– Мы сели в поезд, денег на еду у нас не было. Мы были так голодны, что Олим всю дорогу плакал. В сумку мама положила сушеные абрикосы. Когда поезд останавливался, брат набирал абрикосы в свою тюбетейку и бежал на перрон, чтобы обменять на хлеб. Так мы доехали до Москвы – живыми. Бободжон жил в маленькой комнатке в общежитии. Помню, как мы гуляли с ним по улицам Москвы. Завидев любого человека в тюбетейке, мы начинали визжать: «Одам (человек), одам, там – одам!» Будто все, кто не носил тюбетеек, не были людьми…