Темнота. Темная комната. Не совсем комната.
Чувство неизвестного давит на разум. Самое страшное – неведение. Когда ты не знаешь, чего ждать в следующую минуту, твоё, казалось бы, ясное сознание поглощает чувство животного страха, хотя для этого повода нет: ты знаешь, что твоей жизни ничего не угрожает и угрожать не может.
Когда открывается дверь, а яркие лучи белого света лезвием проходят по глазам, в комнату заходит она, проходит к столу, и, как всегда не здороваясь, начинает беседу:
– Мне нравится, как Вы рассказываете мою историю. Это весьма занятно. Вы считаете меня гением.
– Вы и есть гений, – её губы растягиваются в самодовольной улыбке.
– Не правда. Зачастую я не способна рационально мыслить.
– Когда Вы делаете что-то ради тех, кого любите… Я хочу сказать, это нормально.
– Я говорю не об этом,– девушка в откровенном красном платье говорит спокойным, ровным голосом. – Я весьма нелогичное создание. И Вы знаете это, как никто другой.
Наша жизнь постоянно делится на «до» и «после».
Бесконечный поток времени захватывает нас, оставляя настоящее в прошлом, перенося за грань будущего. Так устроена система. Так должно быть. Так и было.
Жизнь целого города разделилась на «до» и «после» 17 марта 2017 года.
В этот день система сломалась.
***
Жизнь идёт и только воспоминания являются самым честным свидетелем происходивших с нами событий. Память-это самое дорогое, что у нас есть. Часто мы заключаем воспоминания во что-то материальное, типа фотографий или мелких сувениров. Я никогда не понимала смысла «вещей на память», ведь самое важное в воспоминаниях-это чувства.
Я помню своё «последнее Первое сентября» в школе, как одноклассники издевались над идеально уложенными волосами девчонок, распуская бантики на воздушных шариках и направляя поток воздуха в их прически. И я помню то чувство пустоты на похоронах, когда мою единственную подругу Лену хоронили в закрытом гробу за две недели до Нового года. Она упала под поезд, когда возвращалась домой из Москвы. Ездила на день открытых дверей в ВУЗ своей мечты.
Я все ещё помню запах старины от маминого коричневого советского платья, солёный привкус слез на языке от осознания того, что это мой последний школьный звонок, я помню волнами подкатывающий к горлу страх перед выпускными экзаменами и радость от полученных результатов. Я помню, как моё длинное шёлковое платье приятно гладило кожу, как мы смеялись на моем выпускном, когда, пытаясь открыть шампанское, я попала пробкой в лоб нашего уже бывшего директора.
Первый день в институте, конкурс художественной самодеятельности, где наш филфак проявил себя лучше вечно выигрывающего журфака, первая сессия, впрочем, как и все последующие, – любое событие, мелкое или очень важное, вызывает бурю эмоций, которые, при всем желании нельзя заключить в один альбом с фотографиями.
Умение ловить моменты и жить ими-вот что всегда отличало меня от других. Некоторые признавались, что даже завидовали этому моему качеству.
Время идёт, и далекий 2016 стал частью истории нашей огромной страны. Казалось, только вчера мы отменили начало Нового 2017 года, желали счастья, приятных перемен и удачи всем направо и налево, но вот, уже март, а ничего не изменилось. Я все так же прикладываю большие усилия чтобы открыть глаза утром, смотрю на свой зелёный шкаф и собираюсь в университет. Мы с мамой садимся в машину, болтаем о чем-то по дороге. Не смотря на то, что мне уже 18, я рада, что мама подвозит меня. Наши утренние разговоры «ни о чем» всегда дают заряд хороших эмоций на день. Это утро ничем не отличалось бы от других, если бы не…
– Почему мы остановились здесь? – невольно вырвалось у меня, когда мы подъехали к зданию моей старой школы.
– А разве сегодня тебя нужно было подбросить к другому входу?
– Зачем мне в школу, мам? – её спокойствие вызывало у меня странное чувство.
– Алекс, мы уже обсуждали это. Ты не можешь перейти на домашнее обучение, – закатила глаза мама.
В начале одиннадцатого класса, когда не было никакого желания учиться, я просила родителей перевести меня на домашнее обучение, чтобы я могла сосредоточится на нужных для поступления предметах, а не забивала голову экономиками и физиками.
– Мам, ты чего? Никто не зовет меня Алекс…
– Ты сама просила меня называть тебя так, – развела руками она.
Что-то пошло не так. Меня зовут Александра, и в средней школе я считала, что русское сокращение «Саша» звучит не красиво. Я просила всех называть меня Алекс, на американский манер. Разумеется, этот «заскок» прошёл, и сейчас эти просьбы кажутся мне глупой данью моде на американские фильмы. Алекс…
– Я была ребёнком.
– Ты и сейчас. Иди в школу.
Я решила, что этот разговор лучше не продолжать и, попрощавшись, вышла из машины. Раз мама решила пошутить-её дело. До университета не так уж далеко, добраться до туда пешком особой проблемы не составит. Я, конечно, понимаю: опаздывать-это наша семейная черта, но опоздать на 17 дней с первоапрельским розыгрышем… Мама может.
Я уже собралась выходить за территорию школы, как сзади меня окликнул знакомый твёрдый голос, принадлежавший нашему завучу:
– Францман, урок начнётся через несколько минут, а ты вздумала уходить?
Абсурдность этой ситуации и грозный вид Людмилы Николаевны поверг меня в ступор. Я потеряла дар речи, как будто я и правда школьница, прогуливающая урок. Мама явно договорилась с ней.
– Я должна быть на парах, – громко проговорила я, возвращая контроль над ситуацией.
– С таким отношением к учебе и желанием прогуливать, пары тебе светят только в аттестате. Марш в школу, или я звоню твоему отцу…
Я подняла руки вверх и, под пристальным взглядом Людмилы Николаевны, прошла в здание. Прошёл почти год, но время будто замерло на месте для этого здания. Первоклассники все так же носятся по коридорам, дежурные восьмиклассники все так же пытаются их остановить. Подыгрывая розыгрышу, я прошла к расписанию, высматривая замены 11 социально-гуманитарного на…
Я перечитывала объявление снова и снова, не веря своим глазам. Пару раз перепроверила дату на своём айФоне, но на вставном листочке у расписания черным по белому было напечатано: «Замены на 15 декабря»
