Введение
Вступая в эру генетики
– Цель визита? – спрашивает меня девушка на ресепшене.
Мой первый поход в криобанк Нью-Йорка, а мне уже неловко.
– Просто мне кажется, что это правильный шаг для каждого из нас, – пожав плечами, говорю я. – Я читаю по всему миру лекции о будущем репродукции человека. Там я рассказываю всем и каждому, кто готов слушать и планирует обзавестись потомством, о необходимости заморозить яйцеклетки и сперму в юности. Сам-то я немного опоздал.
Девушка вопросительно поднимает бровь в немом вопросе: «Лет на двадцать?»
– Не совсем понимаю. Вы донор?
– Нет.
– Вам предстоит курс химиотерапии или другое медицинское вмешательство, негативно влияющее на сперму?
– Нет.
– Вы служите в вооруженных силах и вас отправляют в горячую точку?
– Нет.
– Тогда единственная категория, которая остается в бланке, – это «Другое», – после неловкой паузы добавляет девушка. – Отмечаем ее?
В мой разум закрадываются сомнения. Я не хочу думать о различных сценариях, которые могут ждать меня в будущем. Может, однажды мне захочется завести детей. Так почему бы не заморозить сперму сейчас, пока я еще молодой? Может, я пожертвую свою сперму для отправки в космос, когда человечество решит колонизировать оставшуюся часть Солнечной системы. А вдруг человеческому виду уготовано генетически модифицированное будущее, в котором большинство из нас будет зачато в лаборатории, а не в кровати или на заднем сидении автомобиля?.. Как бы ни сложилось мое будущее, самым правильным решением будет действовать уже сейчас.
– Ну так что? – спрашивает девушка.
Я нервно улыбаюсь, а мой мозг пытается осознать этот невероятный для нашей эволюционной истории момент: в стерильном офисе в Среднем Манхэттене переплелись новейшие уникальные технологии и моя собственная биология.
Ученые и богословы могут сколько угодно спорить о том, как зародилась первая искра жизни нашей планеты – в термальных источниках на дне океана или в результате божественного вдохновения (а то и все сразу). Но большинство приверженцев науки сходится на том, что около 3,8 миллиарда лет назад на Земле возникли первые одноклеточные организмы. И если бы эти микроорганизмы не нашли способа размножиться, через одно поколение они бы все вымерли. Жизнь всегда найдет себе дорогу. Поэтому микробы, научившиеся делиться, стали первыми организмами, способными создавать крохотные микробные семьи. Если бы каждое деление организмов порождало точные копии родительских клеток, то наш мир бы по-прежнему населяли только одноклеточные существа, а вы бы не смогли прочесть эту книгу. Но все сложилось совсем по-другому.
История нашего вида – это рассказ о незначительных ошибках и других изменениях, возникающих в процессе размножения.
Миллиарды лет небольших вариаций привели к образованию огромного количества едва отличимых друг от друга моделей. Со временем какие-то из этих моделей объединились в простые многоклеточные организмы. По сегодняшним меркам это совсем немного. Однако в ходе репродукции такие организмы создавали еще большее разнообразие. Некоторые вариации наделяли своих обладателей преимуществом при добыче пищи или защите от врагов, что позволяло таким особям прожить достаточно долго и оставить после себя большее количество мутаций. Два с половиной миллиарда лет мутаций и конкуренции подарили жизни еще один удивительный виток – половое размножение.
Половое размножение дало старт совершенно новому подходу к созданию разнообразия, при котором генетическая информация отца и матери сочеталась особенным способом[1]. Этот уникальный процесс, достигший своего пика 540 миллионов лет назад, позволил простым организмам стремительно мутировать, порождая немыслимое количество всевозможных жизненных форм, включая рыб. Около 200 миллионов лет назад какие-то особи рыб выползли на сушу и постепенно эволюционировали в млекопитающих. А около 300 000 лет назад какие-то млекопитающие превратились в Homo sapiens, то есть нас.
По сути, это и есть история нашей эволюции. Каждый из нас – это одноклеточный организм, который пережил 4 миллиарда лет случайных мутаций и чьи предки стабильно опережали своих конкурентов в непрерывной борьбе за выживание. Если ваши предки выживали и размножались, то на свет появлялись вы. Если нет, то вы и не рождались. Кратко это называют дарвинизмом, или теорией эволюции Дарвина. Именно она подвела нас к сегодняшнему дню. Но сейчас меняются сами принципы теории эволюции.
Теперь большая часть мутаций перестанет быть случайной. Она будет запланированной.
Теперь наш отбор перестанет быть естественным. Он станет самоуправляющимся.
Теперь наш вид станет активно управлять процессом эволюции, модифицируя геномы будущих потомков в нечто отличное от текущей версии нас. Другими словами, мы начинаем взламывать Дарвина.
Это невероятная идея с феноменальными последствиями.
Современная версия Homo sapiens никогда не была вершиной эволюции. Это всего лишь остановка в нашем длительном эволюционном маршруте. В будущем мы научимся идеально управлять этим процессом, руководствуясь нашими лучшими побуждениями.
Если мы отправимся на тысячу лет назад, похитим ребенка и перенесем его в современный мир, то это дитя вырастет во взрослого, неотличимого от нас с вами. Но если же мы запрыгнем в машину времени и отправимся на тысячу лет вперед, то ребенок того времени покажется нам генетическим суперчеловеком. Он или она будет умнее и сильнее остальных детей, устойчивее ко многим заболеваниям. Такой ребенок проживет дольше и станет обладателем уникальных генетических признаков, которые сейчас считают характерными для выдающихся людей, например разного типа гениальность, или животных, например сверхразвитое сенсорное восприятие. Кроме того, он или она может быть носителем новых и пока что не встречавшихся у людей и животных генетических признаков, состоящих из тех же строительных блоков, которые создали невероятное разнообразие жизненных форм.
– Вам подойдет категория «Другое»? – прерывает мои размышления девушка.
Делаю глубокий вдох.
– Похоже, это самый подходящий вариант.
– Хм, – хмурится девушка, похоже, разозлившись на мою задумчивость. – И как долго вы планируете хранить материал?
– Почему бы не начать со ста лет? А там уже посмотрим, как пойдет.
Девушка бросает на меня недоверчивый взгляд.
– Извините, сэр, но мы предлагаем услуги хранения только один год, три года и пять лет.
На моем лице явно читается огорчение.
