– Тебе пять, у тебя уже есть младшая сестра, значит ты уже взрослая. Вот и веди себя как взрослая и не капризничай! – сказала мама, складывая в сумку вещи, аккуратно разложенные на диване.
Нас с папой отправляли на лето к бабушке в деревню. На самом деле это был небольшой город, но так как бабушка жила в частном доме, я считала это деревней. Мы с родителями, например, живем в большом городе в квартире. У нас высокие дома и по дорогам ездят трамваи, значит у нас город. А если дом маленький, и трамваев на улицах нет совсем, да еще и целый огород, засаженный картошкой имеется, значит это деревня. Рассуждала я именно так, и со мной не спорили. Я же взрослая.
Мы с папой поехали вдвоем в большом душном автобусе, набитом разного сорта людьми – большими и маленькими. Ехали долго – почти целый день. Добрались только к вечеру. Я много спала в дороге, больше там нечем было заняться. За три круга рассказа о своих любимых игрушках тете на соседнем сиденье мне самой стало скучно, и больше рассказывать не хотелось. А она все удивлялась и удивлялась: «Ничего себе! И медвежонок Минька у тебя есть!» – повторила она раза три, как будто не запомнила с первого. «Глупая тетя» – подумала я, отвернулась от нее и, свернувшись на кресле клубочком, уснула. Так и проспала большую часть пути. Поэтому вечером, когда уставшие взрослые ложились спать, мне совсем было не до сна.
Мне выделили целую комнату и большую кровать, и оставили там одну – наедине со своими мыслями и пауками, висящими на паутинах под печкой, которая стояла рядом с моей кроватью.
Не знаю, сколько времени мне понадобилось, чтобы уснуть. По моим ощущениям – вечность. Я и на всех боках полежала, и на всех частях кровати посидела, и тихонько, чтобы не разбудить папу в соседней комнате, попрыгала на перине. Потом долго-долго гоняла муху по всей комнате, пока она не угодила в паутину и не увязла в ней. Паук тут же цепкими лапками на нее набросился и стал заматывать. Муха трепыхалась, но вырваться уже никак не могла. Я тоже жутко боялась пауков, но надо же было муху спасать! Живое существо, как-никак. В первую очередь я попробовала на эту паутину дуть. Паук отбежал от мухи к краю паутины, но как только я прекратила дуть, вернулся к своей жертве. Мухе мои попытки ее спасти ничем не помогли. Тогда я полезла в свой рюкзачок. Там у меня были книжки и карандаши. Я взяла один из карандашей, самый длинный, на случай, если паук по нему побежит, чтобы я успела кинуть его на пол. Потом подошла к месту происходящей трагедии и ткнула карандашом в муху. Она отпружинила, но от паутины не отлипла. Паук зато убежал вглубь печки и скрылся из вида. Тогда я немного осмелела и, подцепив муху краем карандаша, сняла ее с паутины и положила на пол рядом. Муха не шевелилась. Я тоже замерла в ожидании. Вскоре ждать мне надоело, и я снова потрогала муху карандашом. Спасенная пленница задрыгала ножками и со спокойной душой я легла спать.
Утром я проснулась в хорошем настроении и, как оказалось, довольно рано. Папа еще спал. Я не стала его будить и пошла на кухню. На стуле возле плиты сидела бабушка и, склонившись над тазиком, который стоял на полу, чистила картошку.
– Привет, – сказала я и подошла поближе.
– Привет, – ответила бабушка, не поднимая головы.
Она была не очень старая, но все время ходила в платке, поэтому мне казалось, что ей уже миллион лет. В городе такие бабушки в платочках сидят на лавочке возле подъезда и рассказывают, как им уже немного осталось. Я не спрашивала, сколько лет моей бабушке. Мне это было не интересно. Она просто была, и мне этого было достаточно.
На макушке у нее прямо по центру сидел паук с маленьким круглым брюшком и длинными тонкими ножками. «Опять пауки!» – раздраженно подумала я и сказала бабушке:
