В командном отсеке «Пилигрима-3» экипаж не отрываясь смотрел на главный голоэкран. Пять пар глаз вперилось в него, разглядывая картинку со знакомыми до боли очертаниями континентов, синевой океанов и седой шапкой атмосферы. Шестой член экипажа, офицер безопасности Андрей Гвоздев, рассматривал совсем другой объект. Во-первых, он ни черта не понимал в выводимых на экран диаграммах и цифрах. А во-вторых, грудь биолога и медика экспедиции Эли была намного более приятным предметом созерцания. Комбезы космонавтов проектировал не один десяток ученых, и среди них точно был эротоман. Одежка была удобной и ноской, отлично справлялась с терморегуляцией, отводила от тела выделяемый пар, «дышала» и обладала еще сотней приятных особенностей, но была вызывающе обтягивающей. Тем же самым яйцеголовым умникам в голову пришла блестящая идея отправить в первую межзвездную экспедицию каждой твари по паре. По одному мужику на каждую женщину. И если в первый месяц полета этот факт был лишь поводом для шуток, то дальше природа начала брать свое – экипаж таки разбился на пары.
Эля… Хотя какая «Эля» – Элеонора Витальевна, вот так, только по имени-отчеству, обращались друг к другу члены экипажа. У каждого из них было несколько специализаций, ворох ученых степеней и куча самомнения. А еще врожденная интеллигентность, которая заставляла соблюдать официоз и смотреть на навязанного им военного как на сообразительного шимпанзе, которого привел сосед и попросил приглядеть недельку-другую. Но Элеонора Витальевна безошибочным чутьем женщины, сформировавшимся за миллионы лет эволюции, поняла, что «тупой солдафон» из всех имевшихся на борту мужчин лучше всего приспособлен для выживания на неизвестной планете. Может, у Гвоздева и был шанс избежать ее чар, но обтягивающий комбинезон свел все его усилия на нет. Теперь, когда полет общей длительностью в сто семь лет закончен, Гвоздь смотрел на обтянутые упругой тканью «мячики», прощаясь. Если в космосе он был альфа-самцом в жестяных подштанниках, то на Земле очаровательную рыжую хищницу Элю ждали поклонники совсем другого уровня и полета. Гвоздь на биолога зла не держал, у них сразу была договоренность, что их роман будет продолжаться только во время межзвездного странствования.
Прощание с прелестями Элеоноры было вероломно прервано странным высказыванием капитана корабля, которое Гвоздь уловил краешком сознания:
– Планета, на орбите которой мы находимся, – это… – Михаил Викторович, капитан «Пилигрима», замялся, – это не Земля. Вернее, Земля, но не та, которую мы знали.
– Как так?! – Гвоздев рассчитывал на заслуженный отдых. Его бессменная вахта продолжалась почти три с половиной года, в промежутках между сном в анабиозной капсуле. Три гребаных года вместе с научниками-чистоплюями сидеть запертым в консервной банке! С утра до вечера сплошное «извините», «пожалуйста» и «не будете ли вы так любезны»! Если Гвоздь еще раз услышит что-нибудь типа «мое почтение», то ему точно понадобится гигиенический пакет. – Вы с курсом промахнулись или у нас групповая галлюцинация?! – Он кивнул на медленно вращающийся голографический шарик планеты.
– С курсом? Нет, что вы. Это точно Земля, но… лучше объяснит Вениамин Дмитриевич. – Капитан передал слово планетологу экспедиции, лощеному напыщенному красавчику.
Тот встал, торжественно кивнул, как на докладе в академии, и огорошил собравшихся:
– Очертания континентов полностью совпадают с нашей родной планетой. Состав атмосферы – наш. Все орбитальные характеристики, такие как перигелий, афелий, период обращения, орбитальная скорость – все идеально совпадает. Я три раза прошелся сканерами по поверхности, сомнений нет – перед нами Земля. Показания гравиметров и спектрометров однозначно на это указывают.
Гвоздя раздражала пафосная манера ученых излагать очевидные факты с примесью умных словечек. Ну скажи ты: «Мы на месте, мы дома», – зачем упиваться собственной заумностью?
– Вот и хорошо, что «афигелий» совпадает. Пойду чемодан собирать… Мы уже просигналили, чтобы нам оркестр подготовили с красной дорожкой?
Офицер безопасности начал вставать из-за стола, но планетолог остановил его жестом фокусника:
– Не торопитесь. У нас создается впечатление, что красную дорожку готовить некому.
Гвоздь шумно осел обратно в кресло. Были у него нехорошие предчувствия перед отправкой на Надежду, планету из звездной системы Проксимы Центавра. Земля пережила Первую континентальную и Третью мировую войны. И Четвертую мировую запросто могла не пережить: кто-кто, а прошедший обе войны ветеран это хорошо представлял.
– Радиационный фон? – спросил он сдавленным голосом.
На лице планетолога появилась ехидная ухмылка:
– Глупости, человечество уничтожило ядерное оружие.
– Как уничтожило, так и восстановить могло.
– Не все так мрачно, – отмахнулся планетолог. – Просто нам не отвечает центр управления полетами.
– Запасные частоты пробовали?
– Конечно, но и там тишина.
– Господи, что же случилось?! – охнула бортинженер и второй пилот Наталья. – Зараза какая-нибудь? Или химия? А может, как динозавров, метеоритом… того?!
– Да нет, нет! – планетолог замахал руками. – С Земли сигналы идут. Правда, странные и не поддающиеся расшифровке.
Светлана, шестой член экипажа, от паникерских воплей воздержалась, но тоже выглядела очень обеспокоенной.
– У меня есть военные коды связи. – Продолжительность полета составляла более ста лет, за это время могло случиться что угодно. Поэтому у начальства Гвоздя был и план «Б», и даже план «Я». Сейчас он задействовал где-то план «Г». – Предлагаю попробовать пробиться по моим каналам.
Капитан корабля скривился – он не хотел обращаться к военным. Те могли вместо торжественной встречи организовать первопроходцам дальнего космоса посадку в какой-нибудь темный бункер и из соображений секретности вкатать им три месяца без переписки. Гвоздев по прилету на Надежду один такой финт выкинул: пользуясь своими полномочиями, перекрыл для исследований огромный кусок планеты. Но, похоже, другого выхода у них не было.
– Пробуйте, – махнул рукой капитан.
В запястье Гвоздя был вживлен небольшой, но очень функциональный чип военного образца, с которого он без каких-либо проводов, прямо «по воздуху», связался с главным корабельным сервером и передал частоты и коды доступа к военным системам связи.
– Запускаю протоколы связи. На поиск уйдет какое-то время.
Монитор для работы Гвоздеву не требовался. Во время неудачной военной операции он получил в лицо заряд плазмы, сплавивший забрало шлема с его кожей и сваривший глазные яблоки вкрутую. Гвоздю повезло, он был уникальным специалистом. Диверсантом и грозой вражеских тылов. Причем, как говорили его сослуживцы, спецом он был не от бога, а от дьявола. Поэтому его не списали с копеечной пенсией на свалку, а провели первоклассную пластическую операцию и установили глазные протезы передовой японской разработки.
