Александр Иванов - Я грустью измеряю жизнь

Название:	Я грустью измеряю жизнь
Автор:	Александр Иванов
Жанры:	Современная русская литература \| Стихи и поэзия
Серии:	Нет данных
ISBN:	Нет данных
Год:	Не установлен

О чем книга "Я грустью измеряю жизнь"

Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора.Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё. Книга содержит нецензурную брань.

Бесплатно читать онлайн Я грустью измеряю жизнь

Корректор Сергей Ким

Дизайнер обложки Мария Ведищева

ISBN 978-5-4496-4495-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместо предисловия

Вокруг так много клоунов, что становится грустно.
Из газет

Я психотерапевт. Средствами своей души я помогаю своим пациентам, средствами своего творчества я помогаю своей душе. И если я начал печататься, то я стал открытым для общества, и это стало ещё одной темой для духовных уроков.

Меня могут некоторые упрекнуть, что в моём творчестве много грустно-печального или, как говорит сейчас современная молодёжь, депрессушного. А вы почитайте А. С. Пушкина, сколько у него депрессушного: прощание с природой, унылым уголком, друзьями, жизнью… и голос мой не будет боле слышен…

Может быть, поэт как раз и канализировал депрессию через свои стихи. Я не хочу становиться даже в дальний ряд с Александром Сергеевичем – Боже упаси! – но, может быть, и у меня приблизительно такой случай. Кстати, а вы много ли слышали веселых романсов? Возможно, что и грустно-печальное интерферирует, как говорят физики, в печально-светлое.

Грустно-печальное не может обойтись без темы смерти и одиночества. По поводу смерти у меня есть библейская парафраза: смерть – это мерило жизни, а если у нас не будет мерила, чем мы жизнь померяем?

Принятие смерти и, как для людей моего возраста, предопределение смерти с представлением страданий близких при наступлении оной – это тоже тема духовных уроков для обеих сторон. Без знания этого никуда не деться. Вспомним Екклесиаста: «…живые знают, что умрут, мёртвые ничего не знают».

Про одиночество коротко, одной строкой. Одиночество для многих всегда, почти всю жизнь – проблема номер один.

Аристотель писал о катарсисе – очищении через трагедию. Может быть, через грустно-печальное очищается не только пишущий, но и читающий. И напоследок:

…Пока, мой друг, пока,

Сниму с души оковы,

И кланяясь слегка,

Вернусь в свои покои.

Автор

Стихи

Я грустью измеряю жизнь…

В груди сосало что-то

Тянущаяся тоска,

Одиночество постылое

Или грусть застылую.

Эй, прохожий

С ухмыляющейся рожей!

Дай понять,

Как память унять!

Я грустью измеряю жизнь,

Что не имел и не давал,

Люди идут всё мимо,

А я спросить хочу:

– Как жить душе без грима?

Эй, кто-нибудь!

Скажите что-нибудь!

Идущие, стоящие,

Быть как простым и настоящим?

Я грустью измеряю жизнь,

Не нужно никому её итожить,

Такой я жизнемер, и что же?

Вечер. Закат

Вечер. Закат. Всё оцепенело,

Прощаясь с светилом.

Блики заката играют

На слюдянистых крыльях стрекоз,

Тени деревьев уходят вглубь,

Прощаясь с прошлым.

Дым от костра подымается

К небу светлым столбом.

Ты так прекрасна

Ты так прекрасна, юное дитя,

Вобрав в себя всю прелесть,

Ты стала новой формой бытия,

Соединив всё сразу – юность, зрелость.

К тебе душой и телом я тянусь,

Но останавливает что-то,

Нельзя сказать, что я боюсь,

Но наблюдает внутри меня кто-то.

А впрочем, так живи,

А жизнь моя пойдёт округой,

И ты фигурою своей особокруглой

Во мне желаний не буди.

Пусть они тихо засыпают,

У каждого своя судьба,

Снежинкою надежда тает,

Ей в небо не вернуться никогда.

Я тихо сяду у камина,

В огонь уткну свой длинный нос,

А жизнь идет всё мимо, мимо,

И я больной и старый пёс.

А что осталось?

Пренебрегать усталостью,

И наперекор судьбе

В последний миг махнуть рукой тебе.

В сочельник

Я с сомнением вышел из дома,

Без ритма скрипит снежный наст,

Я как будто не вышел из комы,

И чудится мне чей-то глас.

Деревья снегом небрежно побелены,

Вокруг стоит тишина,

Внутрь на меня нацеленно

Идут неслышные слова.

Они не оттуда, где звёздная кучность,

Где эфир стремительно туг,

И не оттуда, где чёрные тучи

Рождают сонмище пьяных вьюг.

Вот сумерки, снег, дорога,

И кажется, у начала дорог

Дом мой стоит бело-строгий —

До основания в стужу продрог.

И от этого простуженного дома,

Наперекор стеклянной стуже,

Из окна тёплый свет пошёл истомой,

Зная, что он кому-то нужен.

И звоном напоминалась стужа,

Земли обнажилась краса,

Вдруг я из ниоткуда

Услышал простые слова:

«Если идёшь, человече,

То куда ты идёшь?

Ведь в суетном своём веке

Без дома своего пропадёшь».

Вот, кажется, сейчас…

Вот, кажется, сейчас, вот что-то будет,

Накроет нас бушующий вал

И что-то сбудет,

Разрушит мифы дня,

Перевернёт сознанье,

И на обломках знанья

Появятся иные имена,

Но нет, всё это было, было,

И истина, как сивая кобыла,

Всё брешет до утра,

А впрочем, друг, пора, пора,

Покоя сердце не просит,

Но нас неумолимо сносит

В ближайший омут забытья,

Где тайны, как сомы большие, бродят,

Но не поймаем их ни ты, ни я.

Любовь до гроба и выше

Я, наверное, скоро умру,

В путь далёкий пора готовить торбу.

Что я с собой возьму?

Только то, что не натрёт горба.

Светлую радость, кому помог,

Надежду близких во всём, что смог,

Души своей продвиженье

И, может быть, воскрешенье.

Я знаю, что буду светиться там,

Но не будет хватать мне света,

Там на земле без ответа

Будет лучшая из Прекрасных Дам.

Поэтому, Господи, я прошу,

Когда будет заканчиваться её жизни круг,

Следами путаными, как в порошу,

Дай телеграмму ей: «Не спеши, ждёт тебя твой супруг».

Там в звёздной тиши,

Где мороз пробежит по исчезающей коже,

Напоследок дайте мне прокричать:

– Я люблю её, Боже!

Staccato!

РЭП

Кот к стене отвернулся,

Видимо, жизнь идёт не так,

А кто-либо знает правильной жизни такт?

Припев: Так-то, так-то бьёт staccato,

Прибежали чилдринята —