- Рит! Выручай! Там опять этот пришел!..
Я вынырнула из холодильника, растирая окоченевшие даже в перчатках руки.
- Какой этот, Маш? – спать хотелось жутко. Никак не получалось вникнуть в то, что говорит мне кассир.
- Ну тот… что приходит раз в неделю и берет бутылку бренди…
- И что?
- А то, что я боюсь его, ты же знаешь! – с конопатого лица Маши на меня смотрели совершенно круглые и возмущенные глаза. – Он на колдуна похож и злющий такой. Вдруг порчу наведет.
- Маш, ну какую порчу, - зевнула я так, что едва не вывихнула челюсть. – Ладно, раз я на кассу, ты тогда снимешь просрочку. Идет?
- Да с радостью!
Конечно! С радостью… Поснимала бы она ее с мое, каждую смену, в одно и то же время – перед полуночью, наверное, заговорила бы по-другому. Но таков удел начальника смены, кем я и являлась, работая два дня через два и после восьми вечера, когда из трех кассиров оставался один, выполняя обязанности и свои, и продавцов, и даже работника гастронома. Ладно хоть секьюрити оставался с нами до конца смены. Вернее, оставалась. В охране у нас работали такие же молодые девчонки, как и мы с Машей, и в обязанности их входило следить за камерами, в особенности за залом с элитным спиртным, который тырили чаще всего. Какой охранник из девчонки, особенно поздно вечером, когда в магазине покупателей толком нет, и из работников я, Маша, да Катя – та самая секьюрити?
Я посмотрела на часы – без пяти десять. Ровно пять минут есть, чтоб пробить спиртное. В десять вступает в силу запрет на его продажу, и кассы автоматически блокирует. Хорошо если удается убедить покупателей мирным путем расстаться с заветной бутылкой, вернуть ее на полку. Попадаются и буйные, особенно пьяные. Вот в такие моменты даже мне становится страшно.
Забежав за кассу, я протянула руку и буквально выхватила у покупателя бутылку Red Label. Пробила ее и только потом посмотрела в темно-серые, как грозовое небо, глаза и назвала сумму. Хотя, чего ее называть, если он и так прекрасно знает. Каждую неделю он приходит в наш магазин исключительно за шотландским бренди.
Вообще, Маша не зря его боялась. Недобрый был взгляд у этого мужика. Сколько ему лет? Навскидку не больше сорока. Не парень, но еще и не дядька. Да и такого рослого качка язык бы не повернулся назвать дядькой. Отчего же он тогда зол, как черт, все время, словно в мире не осталось ни единого человека, который не бесил бы его? Если бы не печать суровости, приросшая к его лицу, то, наверное, его можно было бы назвать даже симпатичным. Не в классическом смысле слова, а в мужественном его понимании. Только вот эти плотно сжатые губы, делающие скулы еще шире, упрямый подбородок и главное глаза… Брр, да у меня от его взгляда мороз по коже бежит!
И конечно же, спасибо я не дождалась. Ну правильно, кто я такая? Так, продавщица в не самом проходимом магазине сети «Кадриль». Да и бог с ним. Кажется, в следующий его приход будет не моя смена, - прикинула я.
Сегодня была суббота, а это значило, что смена моя уже длилась одиннадцать часов. По будням начальники смены (а нас таких было две) работали с часу, а по выходным с одиннадцати часов, но всегда до часу ночи, когда закрывался магазин. Так что, мне оставалось еще три часа, когда можно будет отправляться домой. И наконец-то, можно выспаться, потому что завтра на работу выходила сменщица.
Три часа пролетели как один миг, и ровно в час мы выходили уже втроем из магазина, сдав его под охрану.
Вот скажите мне, кто прокладывает федеральную трассу прямо через поселок? Вот и я не знаю. Но в нашем замухранске дело обстояло именно так – пополам его делила трасса. И пусть ночью машин было мало, но все равно переходить ее было страшновато, в кромешной тьме. А днем тут так и вовсе автомобили сновали туда-сюда, а то и пробки выстраивались, потому что сразу за нашим поселком шел раздолбанный железнодорожный переезд, через который машины не ехали, а переползали. Отсюда и пробки. В городе работников сети «Кадриль» развозили по домам корпоративные такси. А у нас и такси-то не было. А в городе не было работы. Эх…
- Ладно, девчонки, пока, - махнула нам Катя и отправилась к своему дому, что стоял прямо возле дороги и напротив магазина.
Мы с Машей с тоской во взгляде проводили нашу охранницу и ступили на узкую тропу, ведущую вглубь поселка. А еще метров через сто я осталась одна – Маша свернула в свой переулок. Мой же дом находился на окраине поселка.
Должна сказать, что репутация у нашего поселка была не очень. Уж больно пьющими считались местные мужики. Вот и пиво в магазине считалось самым ходовым товаром. Бывает разольешь его столько за смену, что аж мутит под конец. И на руках мозоли до ран – столько пробок понавертишь. Так еще и залетные компании заносило к нам, из города. Частенько вспыхивали драки, даже с поножовщиной. Но меня бог миловал пока. Да и любила я ночи, особенно летние, такие как эта. Вот ведь вроде темно. А если я задержусь на крылечке, замечтаюсь о чем-нибудь, то увижу, как загорается горизонт, как раскрашивает его восходящее солнце. В июне уже в начале четвертого начинало светлеть. Этот месяц я нежно любила и ценила каждый прожитый день.
- Мужики, какая соска к нам пожаловала!..
Ну вот, кажется, накаркала. Стоило только свернуть у последнего дома, за которым начиналось поле, а за ним лес, как я наткнулась на пьяную компанию. И как я издалека их не услышала? Или они уже настолько улились, что находятся в полудреме? Точно не все… Один поднялся с корточек и пошатываясь направился ко мне. Я же размышляла, смогу ли убежать, если вдруг рвану в противоположную сторону. Но и такую возможность я упустила – пьяный и явно неместный подошел ко мне вплотную.
- Гляди-ка, не трясется и не скулит, - хохотнул он, пахнув в лицо перегаром. – Значит, договоримся полюбовно…
- С дороги уйди! – проговорила я, чувствуя как пальцы начинает покалывать.
Конское ржание послужило мне ответом.
- Мужики, я первый, без обид!.. – гаркнула пьянь, чьего лица я даже рассмотреть не могла, и схватил меня за грудки.
Я приготовилась защищаться. Голова слегка закружилась, но тело напротив напряглось. Пальцы сжались в кулаки, а с языка практически сорвались первые заклинания. И тут воздух прорезало утробное рычание. Настолько оно мне показалось ужасным, что я уже представила себе страшного зверя, что сейчас нападет на нас и разорвет в клочья. Даже волосы на голове зашевелились. А рычание повторилось и гораздо ближе.
Те, что сидели возле забора, подскочили, вмиг протрезвев, наверное, и рванули врассыпную. Они бежали, падали, вставали и продолжали бежать. Я же словно приросла к земле. А вместе со мной и горе насильник.
