Магия – наука и искусство вызывать изменения
В соответствии с волей.
Алистер Кроули
Ветер, налетевший из-за спины, был холоден. Свистящий вихрь примчался с севера, неся дыхание осени, запахи холодных дождей и ледяных скал. Простирающиеся на юг леса были еще изумрудно-зелеными, а небо над ними – легкомысленно-голубым, словно в разгар лета, но потоки воздуха, спускающиеся с гор, шептали о скором приходе осени, хозяйки в желтом плаще. Пройдет дней десять, и она распишет леса алыми и золотыми красками, а когда забава ей надоест, сорвет с деревьев последнюю одежду, оставив их бесстыдно голыми.
Харальд вздохнул и повернулся лицом к северу. Тут хмурыми исполинами в белоснежных шапках синеют горы. Именно там, на вершинах, и рождаются свирепые ветра, несущие осень. Через эти горы еще предстоит пройти.
От размышлений отвлек крик, донесшийся со стороны лагеря. Похоже, зовут к ужину Харальд слегка втянул воздух; так и есть, пахнет подгоревшей кашей.
У костра собрались все, кого Харальд убедил в свое время отправиться в сумасшедший поход на север; кого уговорил, а некоторых нанял. Всего пятеро. Все опытные воины и путешественники. В светлое время охрану выставлять не стали; те опасности, что водятся здесь, незаметно не подкрадываются.
Харальда хлопнули по плечу, молчаливый Асир подвинулся, освобождая место на бревне. Едва предводитель сел, пять ложек метнулись к котелку.
Когда утолили голод, начались разговоры. Каждому – было что вспомнить. Один рассказывал о службе у кого-то из магов, другой – о битвах со степняками, Гуннар, как всегда, похвалялся любовными победами. А Харальд сидел и молчал, глядя в костер. Оранжевые языки прихотливо изгибались, запах дыма лез в ноздри, точно так же, как когда-то дома, в родном замке...
Замок весь пропах дымом. И не бесконечные осады и пламя военных пожаров тому причиной, как хотелось бы думать, а всего лишь старые, плохо чищенные дымоходы. Да и замком кучу развалин, в которой жить можно только с большим трудом, называют лишь хозяева. Холопы же, равно как и соседи (да отвалятся их горделивые носы!), предпочитают пользоваться куда более понятными и простыми, зато менее звучными названиями.
Харальд тяжко вздохнул. Он, пожалуй, единственный, кто в замке не помешан на родовой чести. Называть вещи своими именами в присутствии братьев или отца – это кончается плохо. Хорошо, если дело обойдется лишь криками. Не повезет – схлопочешь затрещину Тяжко быть правдолюбцем в шестнадцать лет!
Юноша еще раз вздохнул и выглянул в окно. За коричневым шрамом наполовину заросшего рва тянется зеленая борода леса. Около замка надо бы его вырубить, да некому, давно обеднел род Тризов. Но чем меньше золота в подвалах, тем выше здесь задираются носы – эту истину младший сын нынешнего хозяина замка, Харальд фон Триз, узнал на собственном опыте, и узнал давно. Лес тянется на запад, где всего в пятидесяти верстах кончаются земли, затронутые цивилизацией. Дальше – непроходимые чащобы, где обитают косматые дикари, которые носят одежду из шкур.
За окном шел дождь. Капли роями летели из брюхастых сизых туч, стекали по потрескавшимся серым стенам, проникая в расселины, насыщая воздух в замке влагой. Дождь мешал любимой забаве – охоте, и из главного зала до комнаты Харальда доносились пьяные вопли пирующих родичей. И ему положено быть там, лакать крепкое пиво, поглощать плохо прожаренное мясо, вдыхать смрад факелов и орать воинственные песни. За то, что его нет сейчас за столом, младший в роду позже получит преизрядную выволочку.
Он вздохнул в третий раз. Наказания не боялся – не впервой. Юноша давно понял, что он не такой, как все, и что именно эта чужеродность и есть истинная причина враждебности родичей. Она, и ничто иное. Ее терпели до тех пор, пока младший в семье прилежно овладевал воинской наукой. Но для ратных упражнений сегодня слишком сыро.
Харальд решительно отошел от подоконника, прислушался. В слитном реве удалось разобрать отдельные слова:
Бряцанье доспехов, страх и кровь врага!
Воспрянь, Кабан, на бой!
Так и есть, запели родовую. Кабан красуется на гербе, и не просто дикая свинья, а свирепый вепрь. Всюду в замке скалятся кабаньи морды, подслеповато щурятся с облезлых гобеленов, торчат из стен, воинственно выставив клыки. Харальд родовой символ терпеть не мог. Тот отвечал молодому Тризу полной взаимностью.
Тихо ступая, Харальд спустился по лестнице, миновал зал, поморщившись от донесшихся резких запахов, повернул в узкий коридорчик и оказался у двери, что стыдливо спряталась в темном тупичке. Ключ от замка есть только у юноши, да еще – у старого слуги, который вечно забывает здесь прибраться.
Тихо проскрежетал замок. Дверь тяжелая, словно каменная. Ее массивное гладкое тело неохотно поддается пальцам. Но вот Харальд переступил порог. Тишина, только царапается за окном дождь. Запах пыли, особой, книжной!
Полки до потолка, словно огромные зубастые челюсти. Библиотека. Ее собирали в те времена, когда Тризы были богаты и слава о них гремела от Северных гор до Южного моря. Но где те славные времена?
Теперь о библиотеке не помнит никто. Кроме Харальда.
Пока удалось развести огонь в жаровне, юноша весь перепачкался. Конечно, рядом с книгами это опасно, но без обогрева слишком холодно. Наконец пламя разгорелось, и Харальд присел на корточки, протянув к огню замерзшие руки.
Пока лазил по полкам, искал нужный том, изрядно устал. Старая лестница скрипела под ногами, едкая пыль лезла в ноздри. Но зато какое наслаждение испытал, взяв в руки старинную книгу, ощутив гладкую, чуть теплую кожу переплета.
К огню Харальд вернулся, зажав под мышкой толстенный черный том. Отблески камина играли на обложке, словно на темном камне. Посреди нее сверкала серебром изрядно потускневшая, но различимая надпись «О магии». Младшего в роду Тризов давно тянуло к потаенному знанию, но книгу отважился взять только сегодня.
С бьющимся сердцем перевернул первую страницу. И тут же забыл обо всем на свете. Погрузился в архаичный, перегруженный не до конца понятными словами текст, в рисунки, столь тщательно прорисованные, сколь и отвратительные, канул в море нового знания, странного и терпкого на вкус...
Харальд не услышал, как открылась дверь. Он читал описание ритуала Обретения Силы, когда боль хищным зверем вцепилась в ухо.
– Ай! – только и смог сказать, а в ответ услышал гневный рев.
– Книжки читаешь? – Отец, державший юношу за ухо, хорошенько дернул, чтобы молодой Триз как следует осознал тяжесть проступка, и попросту потащил того из кресла. – Я тебе покажу – книжки!
Книга вывалилась из ослабевших пальцев и с глухим стуком упала на ковер. Запах пива и чеснока, исходящий от отца, оглушал. Боль в ухе казалась нестерпимой, и пламя в жаровне сделалось багровым...
