Геля очнулась оттого, что какой-то рой пчел настойчиво жужжал у нее под ухом. Это жужжание было таким противным и надоедливым, что волей-неволей ей приходилось пробуждаться. Геле так и хотелось махнуть рукой, чтобы разогнать этих насекомых, что вздумали устроить у ее уха тусовку, но конечности почему-то не слушались ее. Оцепенение после сна было слишком сильным, и у нее даже голос подать не получалось, не то, что руками пошевелить.
А жужжание в ее голове постепенно начало трансформироваться в шипение.
«Наверное, это еще сон», – вяло подумала Геля и постаралась опять уснуть.
Но шипение стало превращаться в гул, а гул – в отдельные слова.
«Ангелина просыпайтес-с-с-сь", – наконец-то смогла расшифровать она это шипение, но проснуться, все равно, не получалось.
Голос становился все громче, и отчетливее.
«Ангелина вам нельзя спать, иначе вы можете никогда не проснуться, – увещевал он, – ну же, Геля, просыпайтесь».
Поняв, что голос мужской, да еще и не знакомый, Геля резко попыталась открыть глаза, и сесть, но чьи-то руки не позволили ей двигаться, а в глаза, словно песка насыпали.
– Успокойтесь, Ангелина, вам нельзя вставать, ваша нога на вытяжке, – сообщил ей голос, а тяжелая рука мужчины, лежащая на груди, так и не давала сесть.
Геля слабыми руками потерла глаза и проморгавшись, увидела незнакомца в белом врачебном костюме и синей шапочке.
– Кто вы, – попыталась спросить она, но вместо вопроса из ее рта послышались лишь сиплые звуки.
Голова нещадно болела и даже кружилась, в глазах всё двоилось и прыгало, и Геля никак не могла рассмотреть расплывающиеся черты лица мужчины и вообще вспомнить – кто он такой.
– Моё имя Виталий Дмитриевич, я оперировал вашу ногу, у вас сложный перелом лодыжки со смещением и вывихом, – он махнул рукой куда-то в сторону, и Геля перевела взгляд туда, куда указал ей Виталий Дмитриевич. Чтобы понять что там, ей пришлось приподняться на локтях, и как только изображение перестало двоиться и прыгать в ее глазах, и Геля смогла рассмотреть, куда же это указал ей мужчина, то сразу же мысленно выматерилась, так как голос ещё не слушался её.
Её нога была в подвешенном состоянии на какой-то непонятной конструкции, с гирьками, а прямо из её кожи, измазанной зеленкой, торчали спицы.
– Ангелина, вся эта конструкция нужна для того, чтобы ваш перелом сросся правильно, и в будущем у вас не было проблем с ходьбой, – тут же начал объяснять ей хирург, увидев напуганный взгляд девушки. – Но вы не переживайте, вам повезло, у нас отличное оборудование, да и у меня большой опыт в таких переломах, и я могу вам ручаться, что если вы будете соблюдать все мои предписания, то мы сможем вас поставить на ноги уже через два месяца. Ну а потом, я посоветую вам отличный восстановительный центр, там, в течение месяца вас избавят от хромоты….
Геля больше не смогла рассматривать эту конструкцию, а голос врача опять начал трансформироваться в какой-то неясный гул. Она пока ещё плохо могла соображать. И даже толком не поняла, о каких двух месяцах шла речь. И единственное, что сейчас её беспокоило, так это собственные физиологические потребности. Ей элементарно хотелось в туалет и ещё пить, так как во рту была настоящая пустыня Сахара.
Виталий Дмитриевич понял, что Геля его уже не слушает и, кажется, опять собралась уснуть, а это категорически было запрещено после наркоза, и он вновь начал её будить и легонько трясти за плечо.
– Пить, – только и смогла прокаркать Геля, не открывая глаз, – и в туалет, – шёпотом добавила она.
– Конечно, всё сейчас будет, – ответил ей Виталий Дмитриевич и, встав со стула, направился к двери, – только много воды вам нельзя, так, чуть губы и рот смочить, но постарайтесь не глотать, иначе вас вырвет. Анечка! – крикнул он в открытую дверь и опять вернулся к Геле, – сейчас медсестра принесёт вам воды и поможет сходить в туалет. Как только вам станет легче, я вас навещу, и отвечу на любые ваши вопросы, касаемо вашей ноги. Но глаза лучше держать открытыми, – добавил он.
И Геле пришлось открыть глаза, хотя спать все ещё хотелось очень сильно.
– Не переживайте, через три – четыре часа я разрешу вам поспать, но сейчас пока нельзя этого делать.
Геле понадобился целый час, чтобы заставить свой организм справить малую нужду в таком неудобном положении. Ещё и медсестра, та самая Аня, заглядывающая каждые пятнадцать минут, только усложняла эту не легкую задачу, не давая ей толком расслабиться. Геля и не подозревала, что настолько сложно подавить рефлексы, привитые с детства. О том, что она будет делать, когда захочет сходить не по малой, а по большой нужде, Геля старалась не думать. А ещё она так до сих пор и не поняла, как относится к своей травме и о том, что сказал ей врач.
«Вопросы надо решать по мере их поступления», – мысленно подбадривала она сама себя, но на самом деле, была ещё слишком слаба, чтобы что-то сейчас решать.
Но были кое-какие и плюсы. За этот час, Геля более или менее смогла прийти в себя, и восстановить все события в своей памяти, что случились с ней до того, как она попала в больницу. И главное, она вспомнила, что домой-то так и не попала, а там, наверное, баба Вера себе места не находит.
Когда вернулась медсестра, Геля выяснила, что время сейчас три часа ночи, а доставили её в больницу, в одиннадцать вечера. Врач, посмотрев её рентген-снимок, сразу же решил делать операцию, так как побоялся осложнений.
«Мягкие ткани были повреждены изнутри костями. И поэтому медлить не стали, хотя обычно ждут, когда сойдёт отёк, но в этот раз, хирург побоялся рисковать. Уж очень ему снимок не понравился», – объяснила медсестра Аня.
Геля попросила у девушки телефон, чтобы дозвониться до бабы Веры, и кое-как вспомнив её номер, попыталась позвонить. Но трубку никто почему-то не брал.
– Может быть, она спит, а телефон на вибро-режиме? – робко спросила медсестра, когда Геля набирала номер уже в десятый раз.
– Да… наверное, – нехотя согласилась она с доводами девушки, и вернула ей телефон. Хотя сама все же не была до конца уверена в том, что баба Вера смогла бы спокойно лечь спать, ведь Геля должна была вернуться домой примерно в час ночи, а раньше старушка всегда дожидалась её, даже если она задерживалась допоздна. Все равно в силу своего возраста, она страдала бессонницей.
– Скажите, а мои вещи…
– А Михен Валерьевич обещал, что утром все привезёт, – с энтузиазмом ответила медсестра и, улыбнувшись во все тридцать два, махнула рукой куда-то в сторону, по всей видимости, это у неё был неосознанный жест, – ай, да вы, не переживайте! Здесь вас всем обеспечат! И одежду удобную, и предметы первой необходимости – щётку зубную, пасту, полотенца одноразовые, влажные салфетки для тела, все-все выдадут. Михен Валерьевич оплатил вам VIP-палату, все включено! Считайте, что вы на курорт попали в шести-звездочный отель! – затараторила она, с преувеличенно радостными нотками в голосе, будто сама с удовольствием хотела бы побывать на месте Гели. – Я сейчас вам все объясню! Вы даже кино можете посмотреть! Вот! – и Аня выдвинула специальный столик, он находился с правой стороны от Гелиной кровати. Затем нажала на красную сенсорную кнопочку, находящуюся сбоку. И верхняя крышка столика разделилась на две половинки и разъехалась в разные стороны, а перед Гелей появился небольшой пульт управления – панель, а на ней кнопки, с символами.
