Мой телефон звонил раз десять, не меньше. Ты дождался, когда гудки сменятся приветствием автоответчика, и сдавленным голосом надиктовал довольно невнятное сообщение. Твой звонок прервал мой мирный сон вдалеке от нашего дома.
Было два часа ночи. Я будто наяву представила себе, как ты ответил «немедленно выезжаю», услышав бесстрастный голос, сообщивший о случившемся. Интересно, что ты подумал, когда, по привычке протянув в темноте руку, не обнаружил меня рядом? Моя половина кровати была пуста. Ты позвонил мне – безрезультатно. Потом натянул брюки, брошенные на кресло, и снова позвонил.
Опять ничего. Тогда ты надел свитер, обулся и рванул к входной двери, сжимая в руке ключи от машины. Пока несся вниз, еще дважды набирал мой номер – на шестом и на третьем этаже. Никакого ответа. Потом, уже в машине, давя на педаль газа, ты мчался по нашему городку и в бешенстве кричал: «Да где же ты, черт побери?!» Ты нуждался во мне, и не только ты, но я не отвечала. На парковке у больницы ты попробовал позвонить еще раз, не понимая, как я могу тебя не слышать. Пересек сквер, прижимая телефон к уху и все еще надеясь, что твое собственное отчаяние вкупе с мрачной энергетикой этого печального места помогут найти меня. Но все оказалось напрасно.
Ты сдался, когда увидел медсестру и продиктовал автоответчику: «Я в больнице. Приезжай, как только сможешь». Затем тоскливо взглянул на телефон и коротко нажал на красную кнопку, оборвав связь со мной.
Когда в человека воткнули нож, он, наверное, испытывает нечто подобное. Впрочем, вряд ли кто-нибудь, получив тяжелую рану и истекая кровью, вздумает смотреть на себя со стороны. Я судорожно вздохнула, прослушав твое сообщение, и сообразила, что на этот раз мне долго придется объяснять свое отсутствие. Телефон разрядился прямо у меня в руке. Почему ты не сказал, в какую больницу ехать? Что теперь делать? Я накинула на себя первую попавшуюся одежду и выскользнула из чужого дома как воровка. Все свои вещи я прихватила с собой, все до самой последней мелочи, вместе с угрызениями совести и страхом. Нормально одеться я могла и в машине – все равно меня никто здесь не знает.
Я вставила ключ в замок зажигания, завела мотор и вдруг осознала, что понятия не имею, куда ехать. Ощущение было такое, будто мне четырнадцать лет, я запуталась в собственной лжи и теперь не знаю, как справиться с последствиями.
Можно было отправиться домой – вдруг ты оставил для меня записку? – или по очереди объехать все больницы, пока не повезет.
Поразмыслив, я направилась туда, где надеялась тебя найти. Оживить телефон удалось ненадолго: он на миг включился, однако второй его сдавленный писк стал прощальным. Я осмотрелась в поисках таксофона, но вспомнила, что у меня нет карточки. На третьем перекрестке с мигающим светофором я едва сдержалась, чтобы не разрыдаться. Сама того не замечая, я ехала туда, где действительно могла тебя найти.
Было все еще темно и очень холодно.
Спящий город обволакивал меня, дорогу, угрызения совести, страх, растекающийся по коже.
Как ты там оказался? Твой голос непрестанно звучал у меня в ушах: «Я в больнице. Приезжай, как только сможешь». Ты что угодно мог подумать, пока пытался до меня дозвониться. Ты никогда не теряешь самообладания – это я неадекватна. Ты – скала, а я – мятущийся огонек.
Я знала, что нашла тебя. Просто знала, и все: инстинкт, интуиция, капля рассудка привели меня в нужное место. Я в этом не сомневалась.
Перед шлагбаумом на въезде в больничный двор я притормозила, пропуская машину «скорой помощи» с ревущей сиреной, и поехала за ней следом. Тут же что-то знакомое бросилось мне в глаза: перед входом был припаркован твой автомобиль. Он занимал сразу два места – очевидно, ты очень спешил, и это заставило меня насторожиться.
Если ты приехал на своей машине, с тобой не могло случиться ничего серьезного.
Я назвала медсестре свое имя, потом твое, рассчитывая, что она сразу же укажет мне, куда идти.
Она попросила меня посидеть в коридоре. Взглянув на нее, я на секунду представила себе, как бы было хорошо, если бы это ожидание длилось вечно. Одернув жакет, я пристроилась на краешке стула.
Мигающая лампочка на автомате предупреждала, что кофе без кофеина закончился. Из переполненной мусорной корзины вываливались смятые салфетки и грязные стаканчики. Я начинала нервничать: от неизвестности в моей голове возникали тревожные картины. От любого звяканья металла, звонка телефона или произнесенного кем-нибудь слова я подскакивала, как на пружинах. Мимо меня провезли на каталке юношу с покалеченной ногой, и я стала гадать, сколько ему лет. Похоже, он ровесник моей Луче… Не усидела и вскочила со стула.
Меня колотило. Внутри меня вибрировали кости, кровь, все клетки организма. Казалось, тело мое так же непрочно, как карточный домик. Сколько еще мне удастся продержаться на ногах?
Я уставилась в пол, потом посмотрела на дверь. Надо ждать и сохранять спокойствие. Ты так и не появился, но я знала, что ты где-то здесь, в одном из отсеков этой бетонной коробки, и с ужасом ожидала того момента, когда придется посмотреть на тебя. Все изменится: нас с тобой уже больше не будет, останемся только я и ты по отдельности.
По-другому никак.
Через эту воронку двоим не проскочить: либо ты, либо я.
Ко мне быстрым шагом подошел врач, который, судя по всему, знал, кто я такая. Я на мгновение задержала дыхание, и он назвал имя Луче.
Меня как будто схватили за горло. Напряжение пронзило меня, как боль от удара ножом или молнии.
Я попыталась собраться. В больницу я приехала за Карло, а не за Луче. Вспомнилось сообщение: «Я в больнице. Приезжай, как только сможешь». Луче здесь совершенно ни при чем. Врач посмотрел на меня с любопытством и замолчал – очевидно, я вела себя странно.
– Синьора, вы мама Луче? – спросил он спустя пару мгновений.
– Да, это я… А где мой муж? – пробормотала я, чувствуя, как все мое тело деревенеет.
Доктор объяснил мне, что именно произошло, а я представила себе, как он рассказал об этом тебе. Мне он изложил ситуацию лаконично и сдержанно, но с тобой никто не мог так обращаться.
Меня можно просто поставить в известность, а тебе нужно сопереживать.
Я продолжала ждать. Мимо проходили какие-то люди, и я пристально следила за тем, как они один за другим, шаг за шагом перемещались из одного помещения в другое и скрывались из виду.
