Действующие лица:
Яна, вечный менеджер,
Синицына, ее подруга детства,
Секретарша, обыкновенная,
Григорий, начальник во зле,
Сергей Васильевич, бывший танкист,
Молодой монтажник, может, научится работать,
Ваграм, работать не научится,
Девица на тусовке, смешливая,
Гость с юга, в поисках.
Жена Ирина, дочь Ленка и сын Виктор, семья Сергея Васильевича,
Владелец магазина интим-товаров, обязательно пролезет куда-нибудь.
Заказчик наружного оформления, отсталый.
Девушка Виктора, молодая еще.
Словарь умных, специальных и просто незнакомых слов:
1/32 – часть полосы. Наша потребительская жизнь во второй половине 20 века постоянно режется на какие-нибудь прямоугольники бумаги. Были карточки, талоны, купоны. Теперь вот – рекламные модули и объявления.
Скидка – часть цены товара, которую так уж и быть разрешают не платить. Будет прибыль не 300%, а 250%.
Дроссель – электротехнический прибор. Необходим для лампы дневного света. Даже не стоит браться объяснять зачем.
Аккумулятор от «КАМАЗа» – жизненно важная, хоть и не слишком привлекательная вещь. По очарованию приближается к рессоре от трактора…
Офшор – кто же его не знает.
Арарат – гора и одновременно испытательное сооружение, с которого можно спустить транспортное средство, например, ковчег.
Наружная реклама – на сегодняшний день уже целая сфера. Делится на две части. Первая – типовые конструкции для размещения на них рекламной информации (outdoor): щиты вдоль дорог, автобусные остановки и т. п. Вторая – оформительская (signmaking): вывески, указатели, входные зоны, оригинальные конструкции. Нашим героям будет ближе вторая.
1. Яна вылетает с работы
(со слов Синицыной)
Длинные гудки гонялись друг за другом как голодные акулы. Яна дала отбой и набрала следующий номер:
– Да?! Синельникову будьте добры. Тогда, Синюкову. Тоже нет.… А Синюшиной? Нет?! Ну, делать нечего. Привет, Синицына, это я. Как твоя жизнь? Да ладно тебе. Значит сегодня в 18—30 на Пушкинской у чучела. Чего ты забыла? Ты не могла забыть, ты и не знала. Теперь знаешь. Соберемся, посидим в каком-нибудь кафе. Не знаю, кто будет. Они тоже. Пока. Как чего? Скучно мне. Не-ет. К тебе я работать не пойду. Живете больно красиво. Воруете, говорю, много. Скажите, пожалуйста… – Из трубки понеслись короткие гудки, но Яна закончила. – Если бы за изнасилование не так много давали, ты бы сегодня же умерла в сладких мучениях, дармоедка.
За окном маячили люди в спецовках. На уровне второго этажа. Неприятное ощущение. Понятно, что они не подглядывать пришли, а своими делами заниматься. Но неприятно. Смотреть не хотелось.
Яна достала список жертв за ноябрь и начала заполнять отчет о проделанной в этом месяце работе. Линеечки давно закончились, а она все вписывала ООО, ИЧП и другие ЭЮЯ, что с ее помощью рекламировали стройматериалы в их газете. Тот, кто распечатывал бланк отчета, явно рассчитывал сэкономить на картриджах для принтера. Всего десять строк. По теории, для десяти клиентов. Но разве можно с десятка взять три тысячи долларов. Это же газета, а не глянец. Конечно, нет. Или это должны быть щедрые заказчики, круглый год берущие по целой полосе. Яна дописала сорок седьмого клиента. Она давно перешагнула норму выработки, но так много еще не было. Сорок семь. Для ровного счета не хватает троих. Телефон угадал ее намерения, опередил и зазвонил сам.
– Да. Редакция, здравствуйте. – Секретарша сочувственно предупредила ее, что «это мама, Ираида Ивановна», но Яна услышала только имя-отчество. Судя по ним, это был как раз ее клиент. Она имела превосходный контакт со всеми, кто имел ФИО в диапазоне от Иванов Израил Евгеньевич до Макашанская Марта Аристарховна.
– Да, Ираида Ивановна. Нет, автомашинами мы не занимаемся. Нет, здесь не прокат. А вам нужна машина? Перевезти стройматериалы, да? – Мама с той стороны недоуменно размышляла, откуда «эта фифа» могла узнать, что родители строят себе новую дачу. Дочь вывела ее из размышлений неожиданным предложением:
– Ираида Ивановна, мы заканчиваем собирать газету на следующую неделю. Я вам могу предложить четыре тридцатьвторых с сорокапроцентной скидкой. Больше, чем рекламному агентству. Продиктуйте мне свои данные, я сейчас же заполню договор и вышлю вам по факсу. Если хотите, пошлю с курьером…. У вас есть готовый макет? – План дачи, конечно, был, но дочь явно спрашивала не про него. Подумав, Ираида Ивановна сделала вывод, что «эта фифа» просто не хочет давать свою машину. Экое бессердечие! Но Яна действительно перестала быть человеком. Теперь это был добытчик во всей полноте этого слова.
– Если макета нет, мы все сделаем. Сможете написать все, что угодно. Места достаточно. Как минимум полторы тысячи знаков. Хоть в стихах, – и про себя добавила: «матерных» – Что вы, Ираида Ивановна. Это редкий шанс. Вы как будто забыли нашу газету. Нам нужно встретиться лично. Я вам все напомню, покажу, расскажу. Где мы можем встретиться? Дома? Прекрасно. Напомните мне, пожалуйста, точный адрес. Нет, индекс не нужен. Вы обычно платите наличными или по безналу. У нас разные бланки договора, не хотелось бы везти все.… Ну, ладно. Три часа вам удобно? Все. До свидания. – Яна повесила трубку, пресекая возможные отказы, и добавила: – Ну, теперь ты у меня полосу купишь. Я просто так не езжу.
Что подумала Ираида Ивановна, осталось неизвестным. К сожалению. Если бы Яна захотела, она бы, конечно же, и это узнала. Но для нее эта не к месту позвонившая женщина значилась уже как убитый клиент.
В Яне проснулся азарт, и она закопалась в базу, вычисляя жадных рекламодателей. В 10—45 в комнату заглянула секретарша:
– Яник, ты курить идешь? Нет? Тогда примешь звоночки. Если позвонит Григорий Евгеньевич, скажи, что я здесь. В туалете, в ванной, где угодно, но здесь. Ну, давай.
Разумеется, телефон тут же зазвонил. У Яны был звездный день. Некая мадам хотела слышать только «самого», но не тут – то было. По законам джунглей кто догнал, того и добыча. Если бы Григорий посмел отменить это правило, вообще бы никто не работал. А уж ему самому клиенты точно не нужны. Яна последовательно вынимала душу из позвонившей женщины. Капризная и взбалмошная особа на том конце телефонной линии того заслуживала, так как, судя по всем повадкам, словечкам и интонациям, принадлежала к паразитирующей касте блатных родственников, принятых на работу непонятно зачем, делающих непонятно что, к тому же кое-как. Яна вышибала дурь клином.
– Нет, соединить я вас не могу, – говорила она приятным жестким голосом. – Если вы звоните, значит, есть договоренность. Если так, то обязаны платить. Четко по прайсу. Не могу я вас соединить. Не важно, где он. Максимум, что я могу предложить, – это разворот. Две полосы. Здесь я даже скидку дам. Три процента. Если вы имеете понятие, то в рекламном деле скидка в три процента для частного лица – это больше, чем матери родной.
