Ираида Михайловна Стержнева решила сама всерьез заняться обустройством личной жизни своего единственного сына Ярослава или, как она называла его с рождения, – Ярика. Достигнув пенсионного возраста, она, наконец, оставила свою руководящую должность и вышла на пенсию. С тех пор ее не покидает чувство, будто она заснула еще в далекой юности, да так и проспала долгим сном длинною в жизнь, а когда внезапно проснулась, то обнаружила, что жизнь, увы, уже позади. Нет, она работала, добивалась показателей, выполняла план выпуска нужной для промышленности продукции. Но вдруг поняла, что годы ушли, как вода в песок, а куча появившегося, ничем незаполненного свободного времени, вместо радости породила печальные мысли о бренности бытия и бессмысленно прожитых годах. Но больше всего ее расстраивало, что сын Ярик, недавно отметивший свое 30-летие по-прежнему одинок. Нет у него девушки, на которой он хотел бы жениться, создать семью, завести детей и сделать свою мать бабушкой.
К ней и раньше приходили мысли познакомить сына с кем-то из родственников или знакомых своих подруг: звала потенциальных невест в гости, покупала билеты в театр, чтобы он кого-то пригласил, но все напрасно. Устав от бесплодных попыток, махнула на эту затею рукой и, лишь выйдя на пенсию, вновь задумала возобновить действия по устройству личной жизни сына. На этот раз, учитывая свои прошлые ошибки и промахи, решила довериться помощи профессионалов. Все расходы за их услуги она возьмет на себя, что даст ей возможность контролировать процесс и участвовать в выборе претенденток для Ярика, пусть и закулисно. Тут, главное, не спугнуть великовозрастного сынка, чтобы он не почувствовал подвоха, не заартачился и пошел по нужному пути с одобренной матерью невестой, в ЗАГС. И при этом был абсолютно уверен в самостоятельном выборе избранницы. Ираида Михайловна, опираясь на свой жизненный опыт, в успехе не сомневалась. Однако, как потом убедилась мать, своего сына она не знала и явно недооценила, а свои хитроумные ходы, увы, не просчитала до конца.
Глава 1 Встреча спустя сорок лет…
А подтолкнула Ираиду Михайловну обратиться в брачную контору встреча со своей приятельницей еще по школе Галкой Огурцовой. Конечно, спустя почти сорок лет после окончания школы она, уже разменявшая шестой десяток, давно не Галка, а Галина Викторовна, сменившая фамилию с Огурцовой на Свинаренко, затем на Гулину и вот, после третьей регистрации брака, ставшая Сперанской. Но на школьных друзей это правило не распространяется: все они, как были со своими кличками и девичьими фамилиями, так навсегда и остались в памяти одноклассников.
Теперь Ираида и сама не помнит почему возобновила давно утерянную связь со школьной подругой. Наверное, это произошло благодаря случайно обнаруженной старой записной книжке, в которой она нашла номер телефона Галки. Нахлынули воспоминания и рука сама потянулась к телефону. Шансов, что подруга по-прежнему проживает все в той же квартире было немного, но других вариантов соединиться с ней не было.
К удивлению Ираиды, трубку сняла Галка, ее голос почти не изменился, такой же призывно-звонкий. Не зря в школе Огурцовой всегда поручали читать стихи советских поэтов, что было тогда очень востребовано и являлось обязательной частью выступлений на празднованиях дат, обозначенных в календарях красным цветом. Идеология была железобетонной и отлажено работала. Дети с младших групп детского сада свято верили, что у них самое счастливое детство, ибо им повезло родиться в СССР. Все пути-дороги для них будут открыты. С годами эта святая вера блекла, теряя свою позолоту, а после окончания школы у многих, не поступивших в институт, а пошедших работать кто куда и вовсе исчезла. Взрослым, вроде как, и ни к чему, а новоявленные детсадовцы и пионеры-школьники, по-прежнему, звонко и бодро чеканили стихи на утренниках и верили, что в жизни их ждет только счастье.
У Ираиды или в ту пору просто Иры, с поступлением в институт произошла осечка, подготовка оказалась слабенькая, а на занятия с репетиторами денег не было. Мать Иры, теперь покойная Клавдия Ивановна, отвела дочку за руку в цех завода «Борец», где сама работала нормировщицей. Завод находился недалеко от дома, в шаговой доступности, что особенно важно для режимного предприятия с проходной системой. Опаздывать категорически нельзя. Именно на этот «Борец» водил своих учеников Петр Сергеевич – учитель физики, дабы наглядно продемонстрировать школьникам, что ожидает ребят, не захотевших учиться. Было у него такое условно-показательное местечко на задворках цеха, где подростки без специальности красили металлические детали какой-то особо вонючей, бьющей в нос краской. Зрелище не для слабонервных: ребята, почти дети, все перепачканные, с глазами затравленных щенят, надолго оставались в памяти. После таких экскурсий Петр Сергеевич любил вспоминать этот эпизод в классе по поводу и без, особенно, когда впаривал очередной кол (двойки он не ставил) нерадивому и тупому, с его точки зрения, ученику, дословно комментируя: «Пойдешь на завод колеса красить!» Прошедший большую жизненную школу от матроса, кочегара и других разных рабочих специальностей, в возрасте за сорок, наконец, был принят учителем в школу на окраине Москвы, где учились, в основном, дети лимитчиков, таких же, как в недавнем прошлом сам Петр Сергеевич – кочегаров-плотников, строителей и заводчан. Учить физике он не умел совсем, тип был, мягко выражаясь, неуравновешенный, эмоционально неустойчивый и даже шизоидный, зато щедро сыпал колами почти всем подряд, за исключением нескольких любимцев, нещадно зубривших. Складывалось впечатление, что благодаря зубрежке, эта пара-тройка учеников знала побольше самого учителя. Галя Огурцова и Ира Редькина в их число не входили. Они иногда подшучивали над своими «овощными» фамилиями, что из редьки с огурцами благородный салат не сделать.
Сказать, что Галка очень удивилась, когда Ираида представилась по телефону Ирой Редькиной, было бы не совсем так. Не удивилась, будто и не прошло почти сорок лет. Своим, почти прежним юным голоском, она обрадованно защебетал:
– Ирка, с ума сойти! Ты где столько лет пропадала?!
– Да, нигде… всю жизнь в Москве. Вот недавно вышла на пенсию, бездельничаю.
– С ума сойти… А, как твоя мама? Помню ее строгая такая…
– Мама уже покоится на вечном пристанище. На Николо-Архангельском.
– Моя тоже на Митинском. Сироты мы с тобой! Раньше были полусиротами-безотцовщинами, а теперь круглые.
– Что не так уж и страшно в нашем возрасте.
