Я ведь ждала его. Ждала с первой секунды, как очнулась в этом тёмном подвале…подземелье, чем бы ни было это проклятое место, в которое заточил меня именно он. Я ждала, взывая к нему мысленно и передавая свои угрозы через его помощницу…а сейчас растерялась на какое-то мгновение. Увидев его так близко. Увидев его сошедшиеся над переносицей брови и потемневший взгляд. Тусклый свет факела, прибитого на стене прямо над его головой, позволял смотреть в его лицо, на котором зловеще плясали тени от огня, а мне казалось, это не пламя…это черти, спустившиеся в самую Преисподнюю, готовы вырваться из своего заточения и разорвать меня на части. Особенно когда он перевёл взгляд на пол и увидел полные тарелки еды передо мной.
Да, я растерялась…на мгновение, потому что ждать оказалось гораздо легче, чем вдруг осознать, что должна прямо сейчас, в короткие секунды решить, как мне вести себя с ним. Закованной в кандалы, привязанной цепью…как мне вести себя с ублюдком, возомнившим себя Богом...если я хочу остаться живой и одновременно выцарапать его чёрные глаза, которые предупредительно сверкнули, когда я вздёрнула вверх подбородок, глядя прямо в них.
Ничего не ответил, медленно подошёл, ступая тихо, так, что мне показалось, моё сердцебиение заглушало звук его шагов. Слишком громко, слишком быстро, и ощущение, что он тоже может услышать, как рвётся из груди сердце, увидеть, как потряхивает меня от мощнейшей дозы адреналина, которая взорвалась в крови, как только он приблизился настолько, что я почувствовала аромат парфюма, терпкий, смешанный с запахом мужского тела. А мне захотелось вдруг сжаться от сосредоточенного тяжелого взгляда, которым рассматривает бесцеремонно, внимательно. Захотелось чисто по-женски выпрямить спину, пригладить волосы, скрыть все недостатки, которые не мог не увидеть сейчас. И тут же злость на себя накатила. Правильная, лютая. С напоминанием самой себе о том, что он не просто мужчина, который ещё недавно будоражил одним своим присутствием. Натан Дарк – подонок, вероломно закрывший меня в своих катакомбах, и одному только Богу…или даже тем самым бесам из его больного подсознания известно, что он задумал ещё…каким образом решил избавиться от меня.
- Ты ведь понимаешь, что тебе это даром не пройдёт?
И тут же всё же сжаться от мурашек, пробежавших по самому позвоночнику, когда он как-то зловеще ухмыльнулся. Знает. Ещё как знает…а значит, не отпустит. Такие, как он, привыкли выживать в любых условиях и любой ценой. Впрочем, я не обольщалась ни на его, ни на свой счёт.
***
Протянул руку, чтобы коснуться её волос, упавших на лицо и скрывших от меня её взгляд, когда Ева дёрнула головой. Но она тут же отвернулась, и сквозь тёмные пряди блеснуло ярко-синим презрение, подобно холодному льду, сверкающему на солнце.
- Ты продержишься достаточно долго, чтобы вместе со мной разделить наслаждение, - шагнул к ней так близко, что ощутил, как она напряглась. Не увидел, а ощутил, кожей, будто воздух между нами, тонкое пространство, разделявшее наши тела, наэлектризовалось так, что дало нехилым разрядом по коже.
- Наслаждение от моей победы, маленькая.
Она вздрогнула, отстраняясь назад и упираясь спиной в стену, но лишь ещё выше задрала подбородок и нахально усмехнулась, а я едва сдержал улыбку, чтобы не разозлить её ещё больше. Чтобы не отдалить ещё дальше. Смешная. Находится в моей полной власти и, тем не менее, намерена оказывать самое яростное сопротивление.
- Знаешь, твоя привычная самоуверенность становится слишком предсказуемой и скучной.
И отбросить куда подальше желание впиться в этот дерзкий изгиб губ, которые судорожно облизнула, выпрямляясь ещё больше, вставая на носочки, словно стараясь быть одного роста со мной. Сама слабая, истощённая…но при этом по-прежнему не вызывает ни капли жалости, только необходимость перебороть это грёбаное сопротивление и прижать к себе.
- Мисс Арнольд заскучала здесь? Как там у древних римлян было? Хлеба и зрелищ?
Потянулся к её правой руке и успел перехватить тревожный взгляд, который бросила на мою ладонь.
***
Сделал слишком резкое движение, и я невольно отшатнулась, несмотря на то, что сзади меня была стена.
- О, ты предусмотрительно позаботился и о том, и о другом, король бездомных.
Мне определённо нравится его реакция на эти слова. Мне нравится, как замирают его пальцы, нервно дёргающие металл, и сужаются глаза. И когда, наконец, освободил одну руку, я облегчённо выдохнула, чтобы прямо как он только что, замереть, потому что Дарк вдруг начал растирать моё запястье. Хмурится, глядя на широкий след от железного кольца, и осторожно дотрагиваясь кончиками пальцев кожи. Нежно и в то же время обжигая каждым невесомым касанием. На мгновение заставляя оцепенеть и жадно впитывать его, вот этот жар от длинных мужских пальцев, который проникает под самую кожу. А ведь я придумала тысячу и один вариант того, как вцеплюсь ногтями в его наглое лицо…и ни одного, в котором буду застывать полной идиоткой, только потому что этот бессердечный подонок с невыносимой нежностью будет гладить мои руки, словно безмолвно сожалея о синяках на них.
Вырвала свою руку из его ладони и прижала к груди.
- Чего ты хочешь, Дарк? Что всё это значит? Какого чёрта ты меня запер тут как цепную собаку?
Поморщился и отвернулся, оставив одну руку прикованной, а я почувствовала, как гнев опалил изнутри вены от понимания, что этот ненормальный может снова оставить меня здесь и уйти. Сделала шаг вслед за ним, чёрта с два я отпущу тебя сейчас!
- Только попробуй уйти, Дарк…
Остановился, не поворачиваясь:
- И что ты мне сделаешь?
Затем звук лёгкой усмешки, и он наклоняется к одной из тарелок, берёт её и разворачивается ко мне лицом.
- Нет ни одного человека, который заставил бы меня сейчас уйти отсюда, Ева, - слишком мягко произнёс моё имя, так, что я нерешительно отступила назад, - Что такое? Моя грозная госпожа следователь испугалась вновь остаться одна?
- Мы оба знаем, что остаться наедине с тобой, намного опаснее, так ведь?
- Так, - встал слишком близко, почти вплотную ко мне, - и никогда не забывай об этом, моя девочка.
- А ты никогда не смей называть меня так!
***
И снова выставила вперёд свой упрямый подбородок, а я не смог сдержать естественного инстинкта, резко наклонившись, укусить его и тут же отстраниться, и успеть перехватить тонкую руку, взметнувшуюся вверх, чтобы влепить мне оплеуху.
- Кем ты себя возомнил, ублюдок? Вершитель чужих судеб?
В её глазах не просто огонь, в них полыхает чистейшая ярость. С такой смотрит тигрица на любого хищника, посмевшего зайти на её территорию. С тем самым предупреждением…нет, обещанием разорвать в клочья, если только он сделает следующий шаг. Впрочем, то же самое его ждёт и в случае побега. Стоит только показать ей спину…Даже если эта тигрица посажена на самую крепкую цепь, ей нельзя показывать ни свою слабость, ни долбаную зависимость от её присутствия рядом.
