1.
Помимо нескольких сотен платьев и не поддающегося подсчету количества туфель гардеробная вместила еще несколько зеркал в человеческий рост. Алина меняла очередное платье, а Михаил сидел в кресле и наблюдал за ней. Наряды его не интересовали. Самый интересный момент – когда одно платье отброшено в сторону, а другое еще не надето. Такой фигуре могла позавидовать любая модель международного класса, а личико вызывало восторг у каждого мужчины. Карие глаза прекрасно контрастировали с длинными пышными волосами пепельного цвета. Прекрасный ротик с легким налетом помады – молодая женщина не пользовалась косметикой, естественную красоту любая дорисовка могла лишь испортить. Как не ценить такое чудо природы! Михаил ценил. Тут надо сделать оговорку. Алине не исполнилось двадцати восьми, а ее суженому стукнуло пятьдесят два. Вдовец с ребенком на руках. Слов нет, мужчина он интересный, стройный, породистый, следящий за собой, и что самое важное – миллионер. Такие женихи на дороге не валяются. И все же разница в четверть века вызывала пересуды. Злых языков хватало.
Алина появилась в жизни Михаила случайно, и о ней никто ничего толком не знал. Кто? Что? Откуда? С небес упала, и все тут. Михаил принципиально не интересовался ее прошлым. Какое может быть прошлое у молодой женщины? К тому же Алина очень хорошо относилась к десятилетней дочке жениха Кате. Отец с ума сходил по своей дочери. Красавица из сказки, умница, чудо! Вся в покойную мать. После смерти жены Михаил сдал. Больше года на женщин не смотрел. Говорят, клин клином вышибают. Алина – тот случай. Можно сказать, она вернула ему интерес к жизни. Повезло обоим. Любовь – чувство, имеющее бесконечное количество граней, так что лучше не философствовать на эту тему.
Кстати о гранях. Алмазы не требуют философского подхода. Они имеют твердую оценку: чистота, количество и караты… Сегодняшние сборы – подготовка к поездке в престижный ювелирный салон для выбора лучшего бриллианта.
– Ты лишаешь меня самого приятного, дорогая, – тихо низким голосом заговорил Михаил. – Сюрприза не получится, если ты сама выберешь себе обручальное кольцо.
– Ничего подобного, не я же его покупаю, подарок делаешь ты. Я видела каталог – убийственная безвкусица. Булыжники, залитые ненужной массой золота. Мы купим алмаз отдельно и закажем тонкую изящную и ненавязчивую оправу.
– Как скажешь. В конце концов, тебе носить.
– Так. Я готова.
Строгое черное платье на тонких бретельках подчеркивало белизну бархатистой кожи.
Внизу, на первом этаже дома, очаровательная девчушка листала толстый глянцевый журнал. Рядом сидел мужчина лет сорока пяти или старше. Для таких хором его внешность была мало подходящей. Невзрачный мужик-лапотник с полуоблысевшей головой. Когда-то он был блондином, если судить по остаткам волос. Полноват, неуклюж, с пухлыми губами. У него на коленях лежало легкое детское пальтишко в яркую крупную клетку.
– Опять ты хочешь напялить на меня пальто, Гриша, – усмехаясь, сказала девочка, отбросив журнал в сторону. – Я ведь упарюсь.
Гриша встал и все же надел на Катю пальто, подошел к входной двери и распахнул ее. Хозяева вышли на крыльцо в виде ротонды с мраморными колоннами. Перед входом стояли две машины. Посыпанная молотым кирпичом подъездная аллея окружала огромную клумбу. Четверо красавцев без тени интеллекта в глазах, в одинаковых черных костюмах топтались возле тяжелого джипа. Завидев хозяев, они сели в машину. Перед джипом стоял «Бентли», солидный лимузин. Григорий подбежал к нему и открыл дверцы.
Погода испортилась, смеркалось, моросил мелкий дождь, дул неприятный осенний ветер. Желтые листья катались по широким аллеям сада, если не назвать территорию усадьбы парком.
Михаил и Алина сели на заднее сиденье, а Катя впереди, рядом с водителем.
Когда машины добрались до города, стемнело. Дождь усилился. Улицы осветились огнями витрин и рекламных щитов, отражающихся в зеркале мокрого асфальта. За последние несколько лет центр преобразился и напоминал кварталы западных городов. Машины неторопливо двигались по главной улице, все еще носившей имя Ленина, – последнее напоминание о старых временах. Кате это имя ни о чем не говорило. Девочка взглянула на шофера и спросила:
– Алеша дома?
– Дома, Катюша. С «Нянькой» возится.
– Ты меня больше любишь, чем своего сына?
– Вопрос на засыпку?
– Нет. Сыну берешь няньку со стороны, а сам нянчишься со мной.
– Нянька добровольная. Моя бывшая сотрудница. Она готовит Алеше еду, а он делает для нее на компьютере программу, которая называется «Нянька». Алеша уже взрослый, ему четырнадцать исполнилось.
– Я знаю. А что за программа?
– Видеонаблюдение за обслугой в отсутствии хозяев.
– И что в этом нового? – спросила Алина.
– Запись высокого разрешения, в цвете, с десяти видеокамер, расположенных в разных местах, и сохранение материалов на жестком диске компьютера.
– Бессмысленный набор слов, – махнула рукой Алина.
– Ты и компьютер несовместимы, – огрызнулась Катя. – Я хочу посмотреть. Стекляшки меня не интересуют, с мамой насмотрелась при ее жизни.
– Мы спешим, дочка, нас ждут, – мягко сказал отец.
– Лишний час Алины перед зеркалом всегда кончается спешкой. Десять минут роли не сыграют, Гриша живет рядом с ювелирным салоном.
– А ты откуда знаешь? – удивился Михаил.
– Предательница, – прошептал шофер.
– А кто мне запретит? Ты же моя нянька и несешь за меня ответственность. А где мне бывать, я сама решать буду. С Алешей интересней, чем с вами.
Михаил хотел что-то сказать, но Алина взяла его за руку.
– Пусть поиграет. Слава богу, бриллианты девочку не интересуют.
Отец успокоился и спросил у шофера:
– Где твоя берлога, Григорий?
– Тут совсем рядом. В трех кварталах.
– Ладно. Дай команду сопровождению.
Гриша достал рацию.
В машине сопровождения ехали те самые четверо красавцев. Старший, сидящий рядом с водителем, ответил на сигнал рации.
– Слушаю, Гриша.
– Гера, выруливайте к салону, мы будем чуть позже.
– Понял. Отцепляемся. – И выключил рацию.
– Опять капризы длинноногой? – спросил шофер.
– Не твоего ума дело. Мы обязаны выполнять приказы.
– Молчу.
Шикарный лимузин свернул в темную подворотню и въехал в мрачный темный двор, где горела лишь пара тусклых лампочек над подъездами. Слева – полусгнивший забор и три дома, слепленные в букву «П». Вид строений не внушал доверия.
– Бог мой, какая достоевщина! – ужаснулась Алина.
– Однако у нищеты хватает денег на «Лексусы», – усмехнулся Михаил.
Фары лимузина выхватили из темноты стоящий в углу серебристый внедорожник.
– Случайный гость, – пояснил Григорий, открывая дверь Кате. – Обратите внимание, Михал Михалыч, номера загородные. Не скучайте, я мигом. – Твоя-то нянька надежна? – спросил отец.
