Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также идеи
и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».
Братья Стругацкие – уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.
Автор искренне благодарит:
Марию Сергееву, заведующую редакционно-издательской группой «Жанры» издательства АСТ и Вячеслава Бакулина, руководителя направления «Фантастика» редакционно-издательской группы «Жанровая литература» издательства АСТ, за поддержку и продвижение проектов «СТАЛКЕР», «КРЕМЛЬ 2222» и «ПИКНИК НА ОБОЧИНЕ»;
Олега «Фыф» Капитана, опытного сталкера-проводника по Зоне, за ценные советы в процессе работы над романами литературных проектов «СТАЛКЕР» и «КРЕМЛЬ 2222»;
Павла Мороза, администратора сайтов www.sillov.ru и www.real-street-fighting.ru;
Алексея «Мастера» Липатова, администратора тематических групп социальной сети «ВКонтакте»;
Семена «Мрачного» Степанова, Виталия «Винт» Лепестова и Сергея «Ион» Калинцева, за помощь в развитии проекта «Снайпер»;
а также Алексея Лагутенкова, сертифицированного инженера Microsoft, выпускника MBA Kingston University UK, за квалифицированные консультации по техническим вопросам.
Он хорошо усвоил закон дубины и клыка и никогда не давал никому пощады, не отступал перед врагом, стремясь во что бы то ни стало уничтожить его.
Джек Лондон. «Зов предков»
Удар был неожиданным.
Я едва успел чисто рефлекторно отклонить голову в сторону, как кулак размером с помойное ведро просвистел мимо моего уха. Неприятный сюрприз, когда ты сел за стол покушать, а тебе в череп летит такой вот аперитив.
Когда ты сидишь, а твой противник замахивается для второго удара, выбор у тебя небольшой. Мне мордатый официант только и успел принести стакан воды – его-то я и отправил в харю громиле, твердо вознамерившемуся меня побить. Граненый советский стакан очень неплохое метательное оружие в плане расстройства планов противника. Ну, я их и расстроил, раскроив громиле бровь стеклянной гранатой.
Впрочем, от второго удара это меня не спасло. Если б не стакан, думаю, валяться бы мне в глубоком нокауте со сломанной челюстью. А так мой бросок следующий удар противника ослабил существенно, но не спас меня от звезд в глазах и вкуса крови, брызнувшей на мои зубы из рассеченной губы.
В дополнение к этому я еще и на спину опрокинулся вместе с табуреткой, на которой сидел. Правда, сразу же сделал перекат назад и встал на ноги.
Громила с лицом, залитым кровью из рассеченной брови, надвигался на меня словно разъяренный медведь. Признаться, этот бульдозер был крупнее меня раза в два, впору испугаться и сбежать от греха подальше. Но бежать все равно некуда – бар тесен, а позади уже зрители столпились, не пробиться. Да и не привык я бегать от всяких придурков, пусть даже у них кулаки немногим меньше моей головы.
А еще я разозлился. Когда я в морду получаю, злюсь обычно сильно. Так-то я добрый по жизни, если меня не бесить, но когда мне кто-то стучит в мое лицо кулаками, словно в плотно закрытую дверь, у меня прям такая отзывчивость просыпается в душе. Как вот сейчас, например.
Ну, слизнул я, значит, кровь с губы, ухватил ту табуретку за ножки, да и ударил ею об пол со всей силы. Табуретка, само собой, разлетелась – сидушка в одну сторону, две ножки – в другую. А две у меня в руках остались. Тяжелые такие, а на концах – длинные острые щепки торчат. То, что надо.
Громила же пер вперед, видя лишь меня, гада такого, нечестным образом ему бровь расквасившего. Всегда меня такие люди поражали. Сперва сами напаскудят, потом получают ответку – и прям фигеют от удивления. Мол, как же так? Ну ладно я подошел и двинул мужику в морду, мне-то можно. А он, гад такой, как посмел на мою священную харю покуситься? Да я ж его, сволоту такую, за это щас как…
Замах у громилы был знатный. Словно рычаг катапульты назад оттянули, и прям сейчас полетит в меня увесистый заряд, от которого хрена с два спасешься…
Но я того заряда ждать не стал, а просто сделал длинный выпад вперед, ткнув при этом ножкой табуретки в морду нападающего, прям всем этим ворохом острых щепок – в подбородок.
Получилось некрасиво. Неэстетично. Громила был выше меня на голову, поэтому удар получился снизу вверх. Соответственно, щепки глубоко вошли в подбородок, разлохматили губы и в финале движения глубоко вошли в корень носа, точку крайне болезненную. Легкий удар в нее гарантированно сажает на пятую точку практически любого мужика – если, конечно, знаешь и умеешь пробивать этот удар. А уж если со всей дури в нее долбануть, эффект может быть вплоть до полной потери сознания.
Однако громилу мой тычок не вырубил. Только остановил, словно быка, с размаху напоровшегося на стену. Бах – и встал мясной бульдозер, криво слепленный его папой и мамой, а потом ими зачем-то выращенный. Стоит, а с морды вниз кровища хлещет из разодранной физиономии. И глаза кровью наливаются, обещая гаду ползучему, мне то есть, – ну все, мужик, сейчас я тебя не бить, а убивать буду!
Но не стал я дожидаться, пока меня станут убивать, а просто махнул ногой от бедра с подкруткой тазом, словно пенальти пробивал по воображаемому мячу, расположенному между ног громилы. Не просто в пах рубанул, а так, словно ногой хотел рассечь противника от лобковой кости до горла. А когда мужик, хрюкнув, согнулся в заглавную букву «Г», я той букве по затылку второй ножкой табуретки саданул, тоже «с проносом», словно хотел ею голову отсечь на фиг.
Всё.
Мясной бульдозер рухнул на пол, словно ему реально башку отрубили. Вот и слушай потом рассуждения некоторых рукопашников о том, что болевые точки это все чушь крысособачья, и мол, куда не попади, человеку везде больно. Так-то оно так, но больно бывает по-разному. Вот сейчас, например, громадному дяде стало настолько больно от удара по основанию черепа, что вырубился он, словно замкнутый отверткой электрический щит. И включится он теперь не ранее, чем через четверть часа – если не откачивать, конечно, и ледяной водой не поливать. Проверено практикой.
Между тем толпа зрителей недовольно заворчала.
– Нечестно, нельзя так, – раздались голоса. – Кто ж так дерется, ногой по яйцам? Ты чо, не мужик что ли? Да мы тебя сейчас…
– Пробуйте, – оскалился я окровавленными зубами. – Заодно и выясним, кто из нас мужик, а кто дерьмо собачье. Ну, кто первый?
