Мое ремесло – возмездие,
мой промысел – месть.
Фридрих Шиллер. «Разбойники»
* * *
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
© Силлов Д.О., 2023
© ООО «Издательство АСТ», 2023
* * *
Автор искренне благодарит
Марию Сергееву, заведующую редакционно-издательской группой «Жанровая литература» издательства АСТ;
Алекса де Клемешье, писателя и редактора направления «Фантастика» редакционно-издательской группы «Жанровая литература» издательства АСТ;
Алексея Ионова, ведущего бренд-менеджера издательства АСТ;
Олега «Фыф» Капитана, опытного сталкера-проводника по Чернобыльской зоне отчуждения, за ценные советы;
Павла Мороза, администратора сайтов www.sillov.ru и www.real-street-fighting.ru;
Алексея «Мастера» Липатова, администратора тематических групп социальной сети «ВКонтакте»;
Елену Диденко, Татьяну Федорищеву, Нику Мельн, Виталия «Дальнобойщика» Павловского, Семена «Мрачного» Степанова, Сергея «Ион» Калинцева, Виталия «Винт» Лепестова, Андрея Гучкова, Владимира Николаева, Вадима Панкова, Сергея Настобурко, Ростислава Кукина, Алексея Егорова, Глеба Хапусова, Александра Елизарова, Алексея Загребельного, Татьяну «Джинни» Соколову, писательницу Ольгу Крамер, а также всех друзей социальной сети «ВКонтакте», состоящих в группе https://vk.com/worldsillov, за помощь в развитии проектов «СТАЛКЕР», «СНАЙПЕР», «ГАДЖЕТ», «РОЗА МИРОВ» и «КРЕМЛЬ 2222».
* * *
Почему нам так нравятся стервы?
Потому, что стервы красивые. А еще потому, что их непросто завоевать… и еще труднее удержать. Любить стерву – это вечный бой. Но если ты выиграешь и она полюбит тебя, то ты будешь счастливым человеком… некоторое время.
До следующей битвы…
Но сейчас я был действительно, по-настоящему счастлив. Ведь рядом со мной шла моя любимая стерва, ради меня прошедшая через пространство и время. Вот почему мужики, чья исчерченная шрамами шкура напоминает тактическую карту боевых действий, любят именно таких, с фигурами амазонок и глазами цвета чистого неба. Эти девушки – настоящие воины, способные свернуть горы ради своей цели. И как же приятно осознавать, что эта цель – ты… пусть даже на очень короткое время…
Мы шли среди мертвых руин разрушенного города, говоря о чем-то и смеясь без особой причины, как сотни и тысячи влюбленных в нашем мире, теперь уже потерянном для нас навсегда. Но сейчас это было неважно. Оказывается, иногда необходимо пробить границу времени и миров лишь для того, чтобы осознать, насколько дорог тебе любимый человек.
Сейчас здесь, в мире смерти, я впервые узнал, что такое счастье. Моя единственная на свете стервочка с лазурными глазами носила под сердцем моего ребенка. Она любила меня, а я любил ее. И что еще может быть нужно от жизни такому, как я, побитому жизнью волчаре, умеющему лишь одно – убивать искусно, хладнокровно и безжалостно? Разве только дом… Да даже не дом, черт с ним, сойдет и тот самый пресловутый шалаш, в котором я непременно построю для нас настоящий рай из старинной поговорки…
– У меня есть для тебя подарок, – сказал я, расстегивая клапан камуфляжа на груди.
Она улыбнулась. Черт возьми, как я мог уйти так далеко от этой улыбки?
А дальше я даже не понял, что произошло. Просто коротко звякнуло «дочкино ожерелье», висящее у нее на шее. Звякнуло – и медленно, очень медленно распалось на отдельные бесцветные бусины, которые, соскользнув с нити, вдруг покатились по высокой груди моей жены… Я невольно протянул руку вперед, пытаясь их поймать, – и вдруг осознал, что в том месте, где разорвалась нить, прямо в межключичной ямке торчит короткое деревянное оперение арбалетного болта…
В ее глазах были растерянность и обида. Она не верила, что это – всё… И я не верил… а тем временем мозг, привыкший мгновенно переключаться в режим боя, уже выдавал информацию: «Ранение смертельное… пробиты трахея и пищевод, перебит позвоночник… ничем помочь нельзя… противник в развалинах слева… дампы…»
Это и вправду были они, жуткие порождения зараженной земли. Двести лет назад отгремела в этом мире Третья мировая война, а изуродованные радиацией злобные мутанты все еще жили в развалинах и подземельях разрушенной Москвы.
Но этим тварям жить оставалось недолго…
Мне казалось, что я разрываюсь на части. Одна моя половина рвалась к медленно оседающему на землю телу – поддержать, осторожно уложить на раскрошенный асфальт, сказать что-то, глядя в глаза, которые медленно затягивает пелена смерти. Но в это же время вторая половина меня, рациональная и холодная, как ствол автомата, уже успела передернуть затвор АК и уйти в перекат, спасаясь от возможной второй стрелы.
А потом я увидел их…
Пятеро дампов бежали ко мне, разворачиваясь в полукольцо. Вооружение стандартное – два копья-длинномера, топор, шестопер и полуторный меч-«бастард» в руках у главного. Живые мумии, отравленные радиацией полутрупы, обмотанные грязными тряпками… Забравшие жизнь у той, кто была мне дороже жизни…
Я почувствовал, как горячая багровая волна поднимается от солнечного сплетения, затапливая мое сердце, горло, сознание… Я знал, что это такое. Страшное состояние, однажды настигающее любого воина… Многие рукопашники, испытав это, бросают спорт. Потому что, владея определенными навыками, можно в приступе боевого безумия запросто убить человека, а потом просто не вспомнить, как и что делал. Было до… и сразу наступило после… И вот у твоих ног лежит труп… Или несколько… А ты не помнишь ни черта и стоишь, тупо глядя на изломанные тобой куклы, только что бывшие живыми людьми.
Сейчас здесь не было людей. Да и я уже не был человеком… Но прежде, чем багровая волна накрыла меня с головой, я успел заметить на куче бетонных обломков фигуру с арбалетом наперевес.
Я дал длинную очередь, уже не надеясь, что попаду. Потом бросил бесполезный автомат и выдернул из ножен два боевых ножа. В приступе боевого безумия можно только бить, рубить и рвать врагов зубами. Все остальное – от человека. А человеком я уже не был…
* * *
Кровь колотилась в виски изнутри черепа. Тук-тук-тук… Так бывает, когда отлежишь уши, накрывшись с головой большой подушкой.
Тук-тук-тук…
Обязательно надо проснуться, потому что это мерное постукивание начинает раздражать. Просто открыть глаза, сбросить проклятую подушку, перевернуться на другой бок – и постараться забыть кошмарный сон, в котором я обрел и тут же потерял свое единственное счастье…
Тук-тук-тук…
Но почему отступающая завеса сна такая красная? Обратной стороне век, которую видит просыпающийся, положено быть черной. Или ярко-желтой, если солнце бьет прямо в лицо.
Тук… тук…
И тут я увидел… тень от своей руки… медленно поднимающейся и опускающейся вниз…
