1
Маринку мучили кошмары. Последнее время сон был беспокойным, и она просыпалась разбитой. Никак не могла понять причину своего беспокойства. Сейчас ее жизнь прекрасна – Сережа не гуляет, много времени проводит с детьми, хорошо зарабатывает, а месяца через три у нее родится сын. Что еще нужно для счастья?
Это утро началось как всегда: оно походило как две капли воды на прошедшие.
Вставать Маринке решительно не хотелось, потому что делать все равно было нечего. Она нежилась в постели и совсем не чувствовала, что пройдет немного времени и жизнь превратится в ад.
Тишину утра прорезал телефонный звонок. Сбросив остатки дремы, Маринка, пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли, спустила ноги с кровати и подняла трубку.
– Алло!
– Это ты, Маринка?
– Настя? Что ты так рано звонишь?
– Как это рано? Десять часов уже. В отличие от тебя, барыня, я вкалываю два часа, а ты говоришь рано. Конечно, хорошо тебе, дома сидишь, а я вынуждена за три копейки работать.
Маринка поморщилась. Никакие это были и не копейки, а приличные две тысячи долларов, столько же получает и папа. На эти деньги даже в дорогой Москве можно жить припеваючи. Маринка это хорошо знала, так как сама все покупала для своей семьи.
Последнее время ее отношения с Настей и отцом испортились. Как только отец женился на Насте, он вообще перестал замечать Маринку, нет, она не обижалась. Может быть, это к лучшему. У нее своя жизнь, у него своя. Кроме Маринки и Алисы, у отца с Настей было еще двое детей.
Настя прервала ее размышления вопросом:
– Чего молчишь?
– Настя, я жду, что ты хочешь мне сообщить?
– Твой отец болен.
Маринка вздохнула.
– Я знаю, Настя. Дед лечит его шалетом, это самое лучшее лекарство, оно всем помогает.
– Да туфта это все, не помогает оно, сегодня у него опять был сердечный приступ.
– Понимаешь, если папа не захочет меняться, то ему никакой шалет не поможет. Все болезни ментальные, по-другому не бывает. Настя, послушай, может быть ему обратиться к бабе Алле, если он сам не может справиться со своей болезнью?
– Не хочет, боится он ее, ведьму проклятую!
Маринка знала, что Настя ненавидела бабу Аллу из-за своей дочки Алисы, которая любила бабку как свою родную маму. Но все равно, обижать так бабу Аллу несправедливо, Маринка возмущенно заметила:
– Настя, я сколько раз просила не оскорблять при мне бабу Аллу. К тому же, если ты помнишь, она моему папе спасла жизнь.
– Ладно, не будем о бабке говорить. Я хочу напомнить, что ты дочь и должна заботиться об отце. Нам нужны деньги на лечение.
– Хорошо, Настя, я сегодня буду в городе и завезу тебе деньги. Пока.
Маринка быстро положила трубку. Тяжело вздохнув, прошептала:
– Господи, как же она достала меня! Вот уж «повезло» моему папочке!
Настроение было испорчено. Маринка взглянула в окно и вздохнула.
– Когда же появится солнце? Декабрь в Москве был отвратителен. Не было ни снега, ни дождя, ни солнца. Над городом висела темно-серая дымка тоскливой безысходности. Скорей бы уже наступала весна.
Она погладила себя по животу, и ребенок тут же откликнулся слабым движением внутри нее. Маринка улыбнулась и с нежностью в голосе проговорила:
– Ну, что ты, маленький? Не волнуйся, все будет хорошо. До нашей встречи осталось всего три месяца! Никто нам не сможет испортить настроение! Правда?
Встала с кровати, накинула халатик и босыми ногами прошлепала на кухню, где заварила себе зеленый чай.
Ее домработница Ирочка уже трудилась. В прихожей гудел пылесос. Опять зазвенел телефон. На этот раз она знала, кто это звонит. В данное время в их центре начался прием пациентов, и Матрена каждый раз начинала его со звонка Маринке. Скорей всего, случай тяжелый и требует особого внимания. Матрена специально записывала все такие случаи на утро, чтобы в течение дня больше не тревожить Маринку. Взяв трубку, она услышала:
– Маринка, привет, узнала?
– Здравствуй, Матрена. Ну, что случилось?
– У меня тут девушка на приеме, поговори с ней.
– Послушай, Матрена, ну нельзя же по телефону! А если я ошибусь? Может, мне все-таки лучше приехать?
Матрена испугано проговорила:
– Маринка, ты же знаешь, что тебе нельзя приезжать. Ты что, забыла?
Так обычно начинались все разговоры с Матреной, и Маринка уже знала, что уступит. А Матрена продолжала ее уговаривать:
– Маринка, ты еще ни разу не ошиблась. А случай действительно тяжелый, посмотри, нет ли здесь порчи на смерть?
Маринка поняла, что не сможет уговорить Матрену, и, тяжело вздохнув, произнесла:
– Дай девушке трубку.
На том конце провода она услышала тяжелое дыхание. И в ту же секунду ее сила дала точную оценку происходящего. Девушка больна, и очень тяжело. У Маринки засосало под ложечкой. Волна жалости накрыла ее. Так было каждый раз, когда она обнаруживала у человека тяжелую болезнь, особенно, если дело касалось молодых людей. В висках застучало:
– Нельзя жалеть. Жалость сродни пожеланию смерти. Ведь она это знает, баба Алла часто объясняла ей это. Маринка быстро взяла себя в руки и произнесла:
– Послушайте, передайте, пожалуйста, трубочку Маргарите.
Матрена схватила трубку.
– Марин, ну ты что?!
Твердым голосом Маринка произнесла:
– Я прошу тебя, выйди в соседнюю комнату.
Матрена поняла, что сейчас спорить с Маринкой бесполезно, извинившись перед девушкой, вышла из кабинета, захватив с собой радиотелефон.
Маринка кричала в трубку:
– Матрен, как тебе не стыдно! Девушка умирает, она уже так близко подошла к смерти, я не в силах ей помочь!
Упавшим голосом Матрена произнесла:
– Я знаю, Марин, но может попробуешь? Мы с нее денег не возьмем. А вдруг получится? Так жалко ее, а тут еще ее отец в коридоре плачет. Что же делать?
Теряя терпение, Маринка спросила:
– Матрена, как я ей помогу!?
– А шалет? – напомнила в надежде Матрена.
– Матрена, ты знаешь, что его почти не осталось, – горячая краска стыда тут же залила ее лицо. – Это неправда, шалет еще есть, но он весь уходит на ее отца.
– Значит, отказать? – упавшим голосом спросила Матрена.
– Нет, постой, дай трубку деду.
Маринка слышала, как Матрена прошла по коридору к Матвеичу. Он занимал небольшую комнатку в самом дальнем конце коридора, где колдовал над своими травами. Эта комната называлась у них аптекой.
Взяв трубку, дед проговорил:
– Прявет, доченька, я тябя слухаю. Ну, чаго ты хочешь?
– Дедуля, нам нужен шалет, – помолчав немного, добавила, – вопрос жизни и смерти.
– Маринка, так нету яго, вярнее, нямного есть, батьке твому осталось, да и усе.
– Дедуля, подумай, папке он помогает ровно на месяц. Все равно скоро лекарство кончится, папку просто надо уговорить к бабе Алле поехать. Другого выхода нет, хоть бы ты поговорил с ним.
Дед тяжело вздохнул.
– Марин, так яж с им кажный день беседу имею, все бестолку, не слухает он. Никода маня не слухал.
