Теннисный мячик в руке. Достаточно затёртый. Кисть, покрытая родимыми пятнами, держит его, будто путеводную нить. Временами сжимает, словно стремясь убедиться, что связь с миром ещё не утеряна. Чуть подволакивающаяся нога делала походку нетвёрдой, расхлябанно шаркающей.
Силуэты когда-то привычных улиц изменились. Множество вывесок с непонятными словами и яркой подсветкой резали воспалённые, усталые глаза.
Какофония звуков резала слух.
Встречные прохожие суетливо проскакивали мимо, либо, если замечали, словно чураясь, огибали его за несколько шагов. Непривычная одежда и обувь были им неприятны. Он не обращал на это внимания.
Морщины, избороздившие лицо, напоминали вязь когда-то знакомых улиц. Волосы, покрытые пылью, а, может, просто седые, с чуть заметной желтизной, обрамляли открытое лицо. Витрины не стремились показать ему отражение, находя его недостаточно фотогеничным. Лишь в антрацитовой бусине вороньего глаза он не казался здесь чужим.
Отсветы уличных фонарей закидывали маслянистые тени на потолок. Медленно перетекая, они создавали проекцию жизни расползающуюся по потолку. По углам возникали эфемерные образы, впрочем мгновенно оплывавшие в сумраке. Поздняя ночь начинающая раннее утро, одним словом время всякого волшебства.
Наблюдая за танцем теней на потолке она обнаружила некую гармонию. Неторопливо двигаясь они меняли очертания. Отчасти это движение напоминало замедленное падение листьев, и подобно листьям в своём хаотичном падении, тени сливались, как листья сливаются с землёй чтобы стать единым целым. Время, развёрнуто-сжатое, от атома к эонам, более всего походило на патоку.
Прошло миллионы падающих пылинок и тени приобрели форму птицы. Птицы, что смотрела на неё с потолка и чьи крылья, трепетным взмахами опускаясь по стенам, подхватили её руки. Больше эта птица не была одинока, став единым целым они выскользнули за окно. Туда, где необъятная темнота бесконечности обретала смысл, пронзаемая отсветами звёзд. Невесомые руки-крылья растворялись во вселенной и одновременно вбирали её в себя всю без остатка. Границы и условности исчезли под лёгкий хрустальный звон. Что-то неизмеримо значимое, к чему можно стремиться всю жизнь было рядом. Внутри, снаружи – теперь это не имело никакого значения, оно было нескончаемо близко и являлось конечной и отправной точкой её стремления.
Трепетные взмахи крыльев. Трепетные движения её ресниц. Солнечные лучи обрывают незримую связь с птицей и надломленные крылья опадают тонкими руками на постель.
Наступающее утро зажигает свет. Свет разбивается на мириады бликов. Они пробуждают меня из состояния оцепенения, в котором нахожусь последние несколько месяцев. Десятки таких же, как и я, почти изгоев, ютятся по соседству. Стараюсь не запоминать их лица – мне нет до них никакого дела. В течении дня мы наблюдаем посетителей. Среди них встречаются весьма занятные персоны. Они разнятся – подростки, мужчины, женщины… Что же приводит их к нам?!
Но, пожалуй, только этот поток визитёров, их разнообразие, не дают мне окончательно погрузится в сон, больше похожий на забытьё.
Иногда чувствую чьё-то внимание, чей-то взгляд и словно пробуждаюсь к жизни. Жизнь… Дитя сумбурного века, находясь здесь, в пространстве, отрезанном от общества, основную часть времени живу воспоминаниями о близких мне людях… Как оказалось, по настоящему близких мне людей не так уж и много.
Самое яркое, самое живое воспоминание, пожалуй, – та девушка. Моя первая девушка. Не знаю, что привлекло её тогда ко мне?! Пытаюсь понять, но до сих пор не могу найти ответа на этот вопрос.
Может мой броский вид, ведь я же соответствовал веяниям моды и старался быть в тренде, как нынче принято говорить. К тому же, был шустрым малым, и в один прекрасный день она протянула мне свою руку. Так мы оказались вместе.
Прикосновение чуть влажных, тёплых пальцев пробудило во мне искру…
Это были незабываемые дни. Не являясь для неё по настоящему близким человеком, я знал о ней всё. Больше, чем родители, друзья, подруги. Каждые новые увлечения, эмоции, тайные страсти и пороки – всё это я впитывал, как губка. Всё, что было ей дорого, прошло через меня, и, без преувеличения могу сказать, наложило свой отпечаток.
День – ночь, весна – зима, – мы были неразлучны, как сиамские близнецы. Сопровождая её, я познавал её характер и, будто под пристальным микроскопом, изучал все стороны её эго.
Раз за разом мне представлялся иной образ, словно я был втянут в водоворот карнавала. Шаг – и вот, она – любящий, примерный ребёнок. Шаг ещё – и вот, она в кругу друзей, общие темы, интересы, развлечения. Ещё одно па – и вот, новое, доселе неведанное, чувство наполняет её, вовлекает в безумство и окрыляет.
К сожалению, наши отношения прервались столь же стремительно, как и вспыхнули. Всё кончилось внезапно. Я стал казаться ей уже не столь привлекательным, как раньше. Она променяла меня на какого-то хлыща, бросив, словно бумажный стаканчик из-под кофе. Увы, но нет ничего более непостоянного чем женщины и время…
Прошла череда обид, наплыв жизненных коллизий затёр воспоминания…
И вот, перед моим внутренним взором проходит второй человек, наиболее значимый для меня и близкий.
Он не слишком молод, не слишком стар. Из тех, кому слегка за тридцать. Реалии нынешнего мира густо наложили на него отпечаток в виде морщин и ранней седины. Он из тех, кто много курит и хорошему завтраку предпочитает крепкий кофе.
Что нас объединяло? Пожалуй, трудно ответить сразу. Думаю, мы оба не желали оказаться на обочине.
Друг- ключ, друг, помогающий приоткрыть дверь в недоступный доселе для него мир.
Его постоянно тянуло к разного рода сомнительным делам, которые сулили быструю наживу. Увы, но это вполне в духе окружающего нас времени. Каждый его шаг, каждый разговор был напитан фальшью, надеждой, отчаянием и самоуверенностью. До сих пор вспоминаю тот блеск победителя в глазах, когда ему что-то удавалось. Он был крепок духом, несмотря ни на что. Порой, выпадая из колеи, утомлённый бегом, в огромном колесе под названием жизнь, он впадал в депрессию. Наступала пора книг, табачных облаков, бессонницы и нежелания разговаривать с кем-либо. Выдернуть его из омута могла лишь хорошая встряска либо очередная улыбка фортуны. Несмотря на то, что его часто кидало из крайности в крайность, мы отлично ладили. Но в один из дождливых осенних вечеров у подъезда нам встретились те двое…
