– Хотите хлеба с сахаром, мне бабушка дала? Только не кусайте сильно, а то мне тоже хочется.
Пока друзья дожевывают хлеб, я вспоминаю, что забыла надеть сандалии. Придется бегать босой, не пойду домой за обувью, а то бабушка загонит.
– Лиска, а ты чего такая растрёпанная? Ты же девочка, иди умойся, – говорит Анька, – и шорты завяжи, а то потеряешь.
Она старше нас всех. Уже в школу пошла, книжки читает. Косы у нее красивые, длинные, приглаженные, аккуратные. Никогда не видела Аньку чумазой.
– Она и так нормально выглядит, – смеется Жека, – по-походному. Лиска, признавайся, ты как по стерне босиком-то будешь бегать? Ноги поколешь же.
Жека всегда меня защищает, я прислушиваюсь к нему. Эх, придется тихонько идти во двор, чтобы бабушка не увидела, сандалики забирать. Я забыла, что комбайны только утром срезали пшеницу и теперь на поле только палочки. Они острые, ногу еще пораню.
Бабушка заметила, как я крадусь, и громко прокричала, чтобы я в семь была дома. Меня, поросенка, еще отмыть надо, чтобы родители не испугались. Выхожу и смотрю на нашу банду.
– А может, ну его, этот поход? Ну, ребят, сегодня последний день, завтра всех в город заберут. Через неделю в школу уже всем. Давайте в пиратов?
Арт, Лёха и Анька согласно кивают. Жека недоволен, он ужей хотел ловить. Вздыхает.
Таким я помню наше последнее беззаботное лето. Каждый год мы приезжали в деревню к бабушкам и собирались нашей компанией. Я была самой слабой, все пыталась дорасти. Тренировалась лазать по деревьям, сдирала локти и колени о кору. Старалась бегать, чтобы одышка не мешала. А то какой из меня пират?
Мы носились по улице с такой скоростью, что в какой-то момент я забывала дышать, и в груди становилось так горячо. Вдыхать больно, выдох был важнее вдоха.
Потом мы стали старше, наши шумные встречи переросли в посиделки на лавочке. Хотелось танцев, любоваться звёздами, петь песни у костра. Со временем мы перестали приезжать в деревню: у кого-то не стало бабушки, кто-то был слишком занят в секциях.
Зато оставались наши письма. Каждую неделю я писала четыре письма и отправляла ребятам. Каждую неделю мне приходили новые письма от друзей. Мы жили не очень далеко друг от друга, но были слишком маленькими, чтобы ездить в соседние города. Зато почта всегда выручала. Я очень ждала их историй. Когда я закончила школу, появились телефоны.
Теперь наша банда всегда была на связи, созванивались, иногда встречались в кафе, чтобы обсудить все на свете. Жека, Арт, Леха, Анька и я внезапно стали Евгением, Артёмом, Алексеем, Анной и Елизаветой.
Через несколько лет Аня и Леша поженились. Вот уж точно, «и в атаке, и в любви». Когда только успели? Артём стал архитектором, Аня врачом, Женя преподавал в универе. Жизнь шла, я тоже менялась. Носилась по городу, работала до упаду. Семья, дети, дом.
А потом вдруг не стало Леши. Однажды утром позвонила Аня и сказала, что нашего весельчака больше нет. Остановилось сердце. Жизнь обрушила на нас реальность. Мы перестали быть пятеркой. Зато, поддерживая Аню, снова стали часто встречаться. Наши дети подружились. Так странно было смотреть на них, будто это мы снова ссорились из-за конфет и кормили котят.
…Проснулась вчера и поняла, что уже вся жизнь прошла. Нет моей пятерки, я последняя. Все время хочу им рассказать о внучке-хулиганке, о новой книге, а звонить уже некому. Мне их не хватает, но я не грущу, мы еще встретимся. Снова будем сидеть за столом и смеяться. Мне часто снится сон, в котором я слышу:
– Лиска, выходи гулять и водички вынеси. Пойдем на котят у бабы Сани смотреть!
Снегопад обрушился на город. Город не справился с внезапным подарком зимы и застыл в бесконечных пробках, жалобах жителей, погряз в авариях. Столетний Дом смотрел на замершую улицу и грустно вздыхал. Сейчас все было иначе.
Когда-то давно этот город был центром торговли. Сюда приезжали купцы, чтобы продать товары и познакомиться с полезными людьми. Дом раскрывал для всех гостей свои объятия. Интересное было время. Владелец украсил Дом лепниной, вычурной деревянной отделкой, и все любовались этим красивым зданием в самом центре города.
Дом уже не помнил, сколько лет назад в нем поселились люди. Вернее, не просто поселились, а остались с ним на долгие десятилетия. Люди веселились, грустили, ссорились, мирились, ликовали и страдали. Старики умирали, в квартиры въезжали наследники, чтобы жить в уютных комнатках Дома. Шли годы. Город менялся, менялись люди, улицы стали оживленнее, появились машины, их гул тревожил Дом. Но он привыкал.
Иногда Дом чувствовал, что стареет. Сначала стала отпадать облицовка, потом прохудилась крыша, заскрипели лестницы. Сперва люди только жаловались на сквозняки, но потом начали переезжать в многоэтажки-новостройки, которые были красивыми, теплыми, уютными.
Однажды Дом окончательно опустел. Он смотрел грязными окнами на оживленную улицу огромного города и понимал, что никому больше не нужен.
Зимой Дом чувствовал, что крыше слишком тяжело. Что ж – отжил свое. Но однажды кто-то пробежал по крыше и быстренько начал сбрасывать с нее ледово-снежную шапку, стучать палкой по сосулькам.
– Эй, ты кто, – спросил Дом, – почему решил мне помочь?
– Я Заботник, – ответил голос, – искал жилье и случайно нашел тебя. Мы, Заботники, всегда ухаживаем за домами.
– Ты Домовой? Вряд ли, тот уже давно сбежал, – грустно сказал Дом, – а тебе зачем такой старичок, как я?
– Так я не Домовой, не живу внутри. Моя работа – заботиться о твоем здоровье. Снег убирать, лед счищать с крыши, следить, чтобы ты не грустил. Ты ведь стареешь, уже никто не живет в твоих квартирах. Я знаю, что тебе ужасно одиноко.
– Спасибо. Мне сразу стало лучше, когда ты убрал лед с крыши.
Теперь Дом не грустил, ему было весело с новым другом. Правда, Заботник так и не рассказал, откуда взялся. Но это не сильно беспокоило. Единственное, о чем переживал Дом, – Заботник слишком внезапно сбрасывал снег и сосульки с крыши. Иногда огромная глыба падала недалеко от людей. Дом боялся, что кто-то пострадает.
– Сбрасывай снег ночью, пожалуйста, ведь ты можешь ушибить кого-то.
– И поделом им. Я не люблю людей, – говорил Заботник, – они не делают ничего хорошего. Посмотри на себя. Ты ведь такой старый и красивый, а им наплевать на тебя. Разве кто-то из них хоть раз пытался тебя отремонтировать? Нет! Им все равно. Подумаешь, история города, что с того. Строят огромные многоэтажки-стекляшки. Смотреть противно. Никакой души нет в этих домишках.
Дом только вздыхал, он не хотел спорить с Заботником. Отчасти друг был прав. Прошло много лет с тех пор, когда в Доме кто-то жил. Теперь только крысы ютились внутри, изредка забегали дворняжки, но чаще всего сюда приносили мусор жители окрестных домов. В такие дни Заботник очень сердился и ругался на людей.
