625. Январь. Повышение квалификации Ирины в Москве. Мосхадов – президент Чечни. Защита Бессараба в ИЗМИРАНе
Я н в а р ь 1 9 9 7 г.
1 января. С Митей по очереди (по одному самоучителю) испанским занимаемся.
8 января. Проводили Митю в Москву, где его Ирина уже ждёт, приехавшая на два месяца повышать квалификацию. Собирается у Мити жить. А Иван с детьми один остался – герой!
10 января. Пришёл каталог RCI с красивой членской карточкой, на которой вытеснена фамилия MAMGALADZE.
12 января. Конец полярной ночи – увидели солнышко с вершины нашей горы. Открытие лыжного сезона у Сашули.
14 января. Роман Юрик на работу в ПГИ взят эмэнэсом в мой сектор.
15—17 января. Конференция «Юность Севера». По физике первое место Паша Лебедев занял (он же и по информатике), второе Путинцев-младший, а третье – наши Туркин с Сюриным. Додонов и Кобец без призов остались, но у них и результата ещё не было.
19 января. Крещение. Минус 25 градусов. Как и положено: самый пока холодный день. Полтора часа катался по снегоходовой трассе недалеко от нашей горы (на которой наш дом стоит). А накануне час пятьдесят там же бегал.
28 января. Аслан Масхадов – президент Чечни. У Феди Бессараба защита в ИЗМИРАНе. С трудом (денег нет в университете, да и просто оформление командировки жутко беготное, все, кому не лень, гоняют) отправил Власкова в Москву оппонировать Феде.
626. Февраль. Поездка с Олегом в Тромсё
Ф е в р а л ь 1 9 9 7 г.
Моё письмо детям от 3—4 февраля 1997 г.
Здравствуйте, дорогие наши детки!
Получили от вас письмо, писанное Митей 20 января. Рады, что всё у вас в порядке, и надеемся, что и дальше так будет. Вот только про Иринкино «повышение квалификации» мало что узнали. Где и как оно проходит, в каком институте, как туда добираться? Чем Ирина по вечерам занимается? Как они с Михеичем – не стесняют друг друга на ограниченном жизненном пространстве?
У нас главное событие – мама зубы меняет. Сегодня должны были уже верх поставить, да техник загулял. Я с тоской думаю, что скоро и мне надо будет чего-то делать с шатающимися остатками моих верхних зубов, которые служат мне лишь в качестве сомнительного украшения.
День сейчас быстро прибывает, что радует.
В Тромсе мы с Олегом Мартыненко летим 10-го, визы уже получили.
22 января Милочке исполнилось 45 («баба ягодка опять»), мы пытались дозвониться, но телефон не отвечал. Наверное, отмечали день рождения на новой квартире. У них внук родился 8 декабря, а нам ничего не сообщили даже (я от Любы узнал по телефону). Милочка зашивается, наверное, поэтому молчит. Что Андрюшка защитил диссертацию, а Жора в Брюсселе, вы, наверное, знаете. Навестили бы тётку Любу, она будет рада. Впрочем, и бабулю Тоню надо навестить, а мотаться-то, конечно, нелегко и накладно, – ну, уж как сумеете.
28 января в ИЗМИРАНе Федя Бессараб защитил кандидатскую (голосование 14:0) – мой десятый кандидат наук, я у него официальный научный руководитель вместе с Кореньковым. Власков ездил на защиту в качестве официального оппонента.
В каталоге RCI Клуб Сан Антонио сфотографирован со двора, там у него, оказывается, бассейн прямо к дому примыкает. У меня никак не доходят руки выяснить все порядки в этом клубе и спланировать все причитающиеся недели (ваучерную, приветственную от RCI и свою в клубе). Непонятно пока, куда пристегнуть приветственную.
Я тут маму похвалил, как она причесалась, и сказал:
– Вот всегда так причёсывайся.
А она мне ответила:
– Слишком жирно будет.
На работе процесс не затихает. Всё доводим до ума начатые в прошлом году исследования, а тут ещё лицеисты и мой новый аспирант Роман Юрик (толстенький, лысенький, усатенький, физфак львовского университета закончил три года назад) передыху не дают ни мне, ни маме. И это при том, что в ПГИ я считаюсь в отпуске, а работаю на полную ставку в университете, где занятия начнутся на следующей неделе.
Переживаем за Ивана. Как он там управляется?
Испанским по-прежнему занимаюсь по выходным в свободное от лыж время. Завидую Мите, его аудиокассетным возможностям.
Вот пока и все наши новости. Ждём ваших писем, целуем. Папа, мама.
Моё письмо детям от 20—22 февраля 1997 г.
Здравствуйте, дорогие наши детки!
В понедельник, 17 февраля я вернулся из Тромсё, спешу отчитаться о поездке. В предыдущий понедельник, 10 февраля мы с Олегом Мартыненко стартовали из ПГИ, куда явились с вещами, в 11 утра. Нам была обещана машина в аэропорт, но оказалось, что нет бензина, надо заправляться, и мы должны бензин оплатить. Такие у нас, оказывается, порядки. Я Терещенке высказался, что хорошо бы с ними знакомиться заранее, а то у меня, например, рублей только на обратную дорогу из аэропорта, зачем мне рубли в Норвегии?
Впрочем, рубли нашлись, их немного, конечно, требовалось, но настроение было слегка подпорчено. Интересно, как мне Терещенко объяснял, почему мы должны платить за бензин: чтобы народ не привыкал к роскоши, а то ведь эдак каждый будет себе машину требовать, а правила должны быть для всех одинаковыми. Можно подумать, что у него очередь желающих в аэропорт на машине отправиться.
Даже с заездом на заправку в пиковое время, мы прибыли в аэропорт за два часа до отлёта и ждали час до начала регистрации. Таможенники потребовали разрешение на дискеты (20 штук везли: модель и данные), которое мы благоразумно оформили заранее. Больше ничего не проверяли.
Рейс у нас аэрофлотовский Мурманск-Тромсё. Норвежцы попросили нас купить билеты в Мурманске самим, а они потом, мол, оплатят. Мы взяли туда и обратно, заплатив по 1 160 000 р (а если только туда, то цена 900 000 р), и очень удивились, прочтя на билетах их долларовую цену: 364$. Там же в билете указано, что 1 USD = 2839 (?!) рублей. Оплатили же нам, естественно, по долларовой цене в норвежских кронах.
Самолёт – закопчёный Ан-24, старше Олега. Кормили слабо. Народу полный салон. Летели 1 час 40 минут, на правом (северном) борту, сначала до Верхне-Туломского, а оттуда повернули на северо-запад через Финляндию к Тромсё. В аэропорту Тромсё проверяли только паспорта (никакого таможенного досмотра), но долго, нас по радио объявляли (что нас ждут у справочного бюро).
Встречал нас Крис Холл на университетской «Тойоте». Он – англичанин, приехал сюда на ЕИСКАТ (Европейская установка некогерентного рассеяния из двух огромных радаров) 15 лет назад, женился и остался, понравилось. Правда, с женой развёлся (оказалось, это Шейла Кирквуд, с которой Аля Осепян в Кируне работает, и которая на Корсику с младенцем моталась). Теперь живёт с секретарём обсерватории Марит Крокстад.
