Изабелла шла по лесу уже не первый час. Темнело, и она, кажется, заблудилась. Сумерки в лесу заполняли все тело насквозь, по-другому, чем в открытом пространстве. Они как будто выключали свет в сознании, и терялся ориентир, куда идти. Из памяти стиралось, что было увидено полчаса назад. Ее ноги ступали по мягкому травяному ковру, порой переходящему в мох. Под ногами то чавкало от сырости низин, то поверхность земли становилась твердой и подъемом наверх.
Наконец она устала и внутренне начала сдаваться, признав, что окончательно заблудилась и теперь она одна. В лесу. В сгущающихся сумерках. А скоро ночь. Белла остановилась и села на ближайшую моховую кочку, что выступала по-хозяйски дерзко. Девушка чуть не споткнулась об нее, но, благоразумно замедлив шаг, решила сесть, чтобы успокоить бешено колотящиеся от страха мысли.
«Как я попала в такой переплет – уже бесполезно думать об этом, – пробормотала себе под нос она, – теперь надо думать, что делать и где заночевать».
От волнения она стала теребить землю под рукой и вдруг обнаружила, что та пластами легко отходит от поверхности. Вскочив на ноги, она уставилась на клок дерна в своей левой руке, что повис с корнями, обнаружив проплешину в мохнатом ковре.
Из земли был виден слабый свет, тускло пробивающийся сквозь толщу травы. Она встряхнула головой, думая, что наваждение уже начало проникать в ее сознание вместе с сумерками, вытесняющими свет из пространства между деревьями и небом. Открыв глаза, она увидела все тот же тусклый свет, идущий из под земли. Белла раскидала остальные замаскированные куски дерна и увидела вход в подземелье. Лестница была каменной и очень удобной для спуска. Она немного помедлила, прислушиваясь к окружающему. Мозг работал на своем пределе, и она всем своим существом потянулась из темноты к свету. Пусть даже этот свет под землей и неизведанного происхождения.
Девушка осторожно сделала первый шаг и остановилась. Одна нога была еще на земле в ночи лесной чащи, другая явно искала себе приключений или спасения. Знать это было невозможно, и она решилась. Спуск был довольно долгий. Лестница сначала была очень пологая и безопасная, потом она стала совершать резкие повороты и неожиданные зигзаги, по разумению Беллы совершенно нелогичные, но она не была строителем этого подземелья и, конечно, не могла знать, зачем так было устроено. Возможно, лестница огибала подземные реки или твердые породы.
Свет был равномерно тусклым, его источник девушка никак не могла определить. Заметила только, что свет был вокруг нее. За ней, когда она оглядывалась, света не было, впереди нее тоже прожектор отсутствовал. Проход, извиваясь, был узок и страшен. По пути ей попадались ответвления от лестницы, но она откуда-то знала, куда надо идти, поворачивая в нужных местах.
Когда она вконец обессилела, внезапно лестница вышла в подземный грот. Он был такой огромный, что потолочный свод его был еле различим в тусклом сиянии света, исходящего от самой Беллы. Правда, когда она постояла подольше, привыкая к новому пространству, свет стал более ярким, как будто разгорался. Источник по-прежнему был неясен, но каким-то неимоверным образом освещал пространство вокруг нее.
«Алиса провалилась в нору, – пробормотала Изабелла».
Оглядев своды, она подошла к подводной реке и с удовольствием утолила жажду пересохшим ртом. Речка была мелкая, но довольно шустрая и чистая. Забрызгав девушку с ног до головы, вода, как живое существо, нарезвившись вдоволь, немного угомонилась и потекла более спокойным руслом.
«Чудеса, – все так же сама с собой говорила Белла».
Увидев в арочном гроте небольшое углубление в стене, она улеглась прямо на землю и уснула сном уставшего, не могущего оценить ситуацию на предмет опасности человека. Ее мозг отказывался работать в частотах сознательного, отключив ее от своего питания и перейдя на надсознательный уровень. Тот самый, в котором люди обычно видят сны или видения.
В ту ночь Белла видела мелькание картинок, страшных и не очень. И, проснувшись утром, она испытала настоящий приступ головной боли. Вокруг что-то изменилось, но из-за тупого тюканья в виске она не смогла сразу сообразить, что.
Встав и подойдя к месту, где ночью была река, она увидела тоненький ручеек, что иссякал прямо у нее на глазах. Белла только и успела набрать в ладошки воды, как тонкая струйка русла растворилась у нее на глазах. В гроте стояла тишина, достойная могилы. Где-то еще шумела вода. Подумав немного, она пошла туда, куда утекала бывшая река.
Свет по-прежнему освещал не очень ярко, и дорогу было видно, хоть и недалеко. Тоннель уменьшался, пока, наконец, не стал так узок, что Изабелле пришлось ползком протискиваться в него. Но все это того стоило, когда она вылезла в огромный грот, в несколько раз превышающий размером оставшийся позади.
Белла, отряхнулась и села прямо рядом с ручейком, который так самозабвенно догоняла. Ручеек влился в спокойно текущую подземную реку. Вода была прозрачной и ледяной. В этой пещере было намного светлее, и на берегу даже росла трава.
Белла не была биологом, но и она смогла удивиться, как мог произойти фотосинтез в этих растениях, что они без солнца стали тут зелеными. Она еще раз оглянулась. Головная боль оставила ее, а облегчение было таким желанным. Пообещав себе, что не будет пока думать о том, зачем она сюда забралась и почему пошла по руслу реки, она легла на травку и стала разглядывать свод грота.
Белла выбрала подземелье с тусклым светом, отказавшись от ночи в лесу. Выбрала вечную ночь под землей, но с не гаснущим светом вокруг неизвестного происхождения.
– Я, наверное, устала бродить по чаще дремучего леса в сумерках… жизни, – прошептала она, – раз забралась в этот грот. Здесь нет ветра, но есть воздух. Нет солнца закатного и рассветного, но есть какое-то освещение, что меня оберегает от тьмы круглосуточно. Нет условий для обычной жизни. Что я тут буду делать? – задала себе вопрос Белла и услышала нарастающий шум в пещере.
Подняв тревожно голову, она вгляделась до рези в глазах в сумеречное освещение гигантского грота. Внезапно она услышала Голос. Это был очень приятный мужской Голос. Он что-то говорил на непонятном ей языке. И она почему-то вместо испуга очень обрадовалась! Она здесь была не одна. В этом подземном мире лабиринтов и скал. В чреве земли с ней кто-то был.
Белла поднялась с земли и пошла на Голос. Но он был повсюду и нигде. Некоторые слова она, наконец, начала различать. И даже складывать в предложения. Но полного понимания того, что говорил этот человек, у нее не было. Прежде всего она хотела его найти и увидеть. Обнять и расцеловать, рассказать, как она рада его существованию здесь.
