Метро встретило меня неизменной сутолокой, беспорядочно мельтешащая толпа заключила в крепкие объятия и попыталась вовлечь в хаотичные перемещения. Людей было слишком много даже для утренней Москвы – пришлось пропустить пару поездов на кольцевой. Выйдя из дома с запасом времени, я все‑таки опоздала к утреннему скорому.
Сестра уже выбиралась из плацкартного вагона, волоча за собой темно‑серый обшарпанный чемодан на колесиках.
– Надо же! Явилась, не запылилась! – приветствовала она меня.
– Салют. Надеюсь, хорошо доехала?
Мы с Олесей крепко обнялись.
Помимо чемодана, у сестры на руке висела полотняная сумка. Я кивнула на нее:
– Давай помогу?
Олеся помотала головой и извлекла из сумки пластиковую бутылку с пестрой этикеткой:
– Сейчас выкину, и пойдем…
Я удержала ее за руку:
– Зачем выкидывать? Оставь. Мне пригодится.
– Опять твои заморочки? – Олеся выразительно подняла брови.
– Заморочки здесь не при чем, просто удобная бутылка, я в ней буду воду с собой брать – мне для сумки как раз такая миниатюрная нужна…
Олеся с возмущенным видом закатила глаза, и бутылка отправилась в ближайшую урну.
– Я тебе пять таких бутылок куплю – потом, чтобы с собой не тащить. Поехали уже, а?
Мы прошли здание вокзала насквозь и вышли к подземному переходу.
Олеся поинтересовалась:
– Егор дома? Еще спит, наверное? Сейчас заявимся ни свет ни заря, разбудим его…
– Егора нет, – сдержанно ответила я, – никого не разбудим.
Олеся приостановилась, глядя на живописные вокзальные строения напротив.
– Его нет? А…
– Нет и не будет, – попыталась пресечь любопытные расспросы я.
– Ты ничего не хочешь рассказать?
– Может, и хочу. Только давай хотя бы до дома доберемся, а? Или ты предпочитаешь, чтобы у нашего разговора была куча свидетелей? Например, вон та колоритная парочка бомжей…
– Алиса, ты уверяла, будто у тебя все в порядке.
– Так и есть, – я пожала плечами, – в пределах нормы у меня все отлично…
– Слушай, я не одна из твоих дурочек‑подруг! – начиная закипать, сообщила Олеся.
– Почему это мои подруги вдруг дурочки?!
– Потому что им ты еще можешь вешать лапшу на уши. Хорошо… мило улыбаться, отделываясь парой слов, и переводить разговор на другую тему. Кого‑то подобное устроит, но лично мне этого недостаточно!
– Я тебе все расскажу, – пообещала я, – только отстань. Хватай чемодан, и поехали.
– А далеко ехать‑то?
– Увидишь…
– Не слишком обнадеживающе, правда? – усмехнулась Олеся.
– Ладно. Пойду навстречу твоему детскому любопытству. По красной ветке до Лубянки, перейти на фиолетовую, потом до конечной. Или по кольцу до «Краснопресненской», но потом все равно по фиолетовой ветке до конечной.
– Ого… – протянула Олеся.
Теперь была моя очередь усмехаться:
– А ты как думала? Надеялась, что я живу на Тверской, с видом на памятник Пушкину или на Кремль?
Олеся промолчала.
– Идем, – подытожила я, – я просто мечтаю позавтракать.
– А я – услышать историю целиком. И не думай отделаться жалкими обрывками.
Я сделала вид, что не расслышала…
Солнце уже светило вовсю. Благодаря его щедрым лучам старый панельный дом не выглядел таким неприглядным.
– Ты живешь… здесь? – удивилась Олеся.
Я кивнула.
Разумеется, я и сама предпочла бы поселиться где‑нибудь в другом месте. В соседях у этой хрущевки имелся, например, очень даже симпатичный кирпично‑монолитный дом с оранжевыми эркерами. Однако выбирать не приходилось…
– Заворачивай, – велела я, указывая на второй справа подъезд.
Несколько месяцев назад тут было намного хуже. По весне заново выкрасили двери с домофонами, поставили удобные деревянные скамейки, полы в подъездах выложили плиткой… Правда, стены лифта так и остались исписанными похабными надписями, а ступеньки – разбитыми.
Мы поднялись на третий этаж, и я повернула ключ сначала в одной двери, потом в другой.
– Ну, добро пожаловать! – с напускной бодростью возвестила я, пропуская Олесю вперед.
– А разуваться нужно? – осведомилась сестра.
– Само собой!
Я постаралась вложить в свои слова побольше возмущения. Олеся только хихикнула, пожав плечами:
– Откуда я знаю? Может, ты здесь уже совсем европеизировалась…
– Что?
– Ну, американизировалась. Видела штатовские сериалы? Они там все поголовно ходят по квартире в обуви и даже на постель падают в ботинках…
– Я регулярно мою полы, так что извини, с ботинками ничего не выйдет.
Олеся не выглядела разочарованной. Она осматривала квартиру, где я жила уже больше полутора лет. Напротив тяжелой входной двери размещался стенной шкаф. Я распахнула его:
– Куртку можешь повесить сюда.
– Ух ты, – восхитилась Олеся, – сколько полок для обуви!
Я усмехнулась.
– Видела бы ты, что здесь было раньше…
– А что было?
– Грязь, старые газеты, разный хлам… Я сама красила полки. Половины крючков тоже не было.
– Ее что, сдавали в таком виде?
– Вид был еще тот, можешь мне поверить. Никого не волнует, в каком состоянии квартира, которую ты снимаешь. Егор… – я запнулась, но потом продолжила: – Егор говорил, что, когда он сюда въехал, хозяева и не подумали сделать минимальную уборку после прежних жильцов…
Олеся покачала головой и аккуратно повесила куртку в шкаф.
– Это твоя комната, – я толкнула дверь в маленькую светлую комнату с большим окном. В комнате стояла кровать, а напротив окна было порядком обшарпанное трюмо с трехстворчатым зеркалом.
– Ого! – поразилась Олеся. – Какая древность! Сейчас, наверное, таких уже не делают…
– За деньги сделают все. Тебе повезло, кровать не такая древняя. До моего переезда на ней спал Егор.
– Надеюсь, ты сменила белье?
– Надеюсь, это шутка?..
– Конечно! – Олеся фыркнула, но потом, смутившись, закашлялась.
– Шкафа, прости, нет. Можешь распихать вещи по ящикам трюмо. Не переживай, здесь все чистое. Большую часть того, что стояло в этой комнате, я выкинула. Но у тебя, наверное, с собой и так не много вещей?
Олеся промолчала.
– В общем, располагайся. В ванной чистое полотенце – желтое. Туалет, к счастью, отдельный.
– Повезло, что потолки высокие, – философски заметила Олеся, обводя взглядом стены, оклеенные обоями в сиреневых колокольчиках.
– Здесь это тебя не спасет, – засмеялась я.
Пока Олеся принимала душ, я прошла в свою комнату, бросила сумку в кресло и открыла окно. С улицы немедленно проникли воробьиные переклички, потянуло свежестью – впрочем, воздух уже начал прогреваться. Распахнув створки шкафа, я запихнула туда джинсы с джемпером, а потом наскоро натянула домашнее платье.
