Моя история здорового питания
О питании уже написано очень много книг, может быть даже слишком много. Однако в основном они созданы приверженцами определенных подходов, которые страница за страницей пытаются перетянуть читателя на свою сторону и навязать ему свой режим питания как единственно правильный. Я не знаю никакой другой области, включая религию и науку, в которой велись бы столь ожесточенные споры о правильном подходе. Поэтому хочу сразу пояснить, каких взглядов на питание придерживаюсь сам и как к ним пришел. Надеюсь, что мне удалось, не впадая в фанатизм и не упуская из виду главных моментов, создать свободную от идеологии платформу, на основе которой, прежде всего, можно получать удовольствие от еды, которая не ведет к проблемам со здоровьем, а, наоборот, наполняет жизненной энергией.
Кухня моей матери
Все началось с небольшой семьи, постепенно разросшейся до шести человек, и с мамы, которая – как, наверное, большинство матерей – старалась кормить нас всех, в особенности детей, хорошо и правильно. Речь не шла о «полноценном питании» или об особых диетах: проблемы веса в то время волновали только отца – и то лишь «постольку поскольку». Матушка черпала общие рекомендации из сокровищницы народной мудрости: «Хотя бы раз в день надо есть горячее» и «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу». Помимо этого, пережив голодные военные годы, она трепетно заботилась о том, чтобы мы получали белковую пищу в достаточном количестве. Наш дом славился добротной маминой стряпней и тем, что на семейном столе регулярно появлялись блюда из мяса, которых постепенно становилось все больше – насколько позволяли финансы.
Так как по утрам есть мне обычно не хотелось, между мною и мамой, настаивавшей на плотном завтраке, возникали небольшие разногласия. Поэтому иногда я соглашался поесть просто для того, чтобы избежать перепалки за столом. В обед таких проблем не возникало. Но по вечерам я был голоден как волк и, махнув рукой на народную мудрость, потворствовал своему аппетиту.
У меня было замечательно «округлое» детство, потому что изо дня в день я был вынужден есть на один раз больше, чем мне было нужно. Моя округлая фигура была результатом компромисса между моими и мамиными потребностями в питании.
От спортивной формы к лености и жиру
В юности я быстро стал намного менее округлым. Спортивное честолюбие заставляло увеличивать затраты энергии и тем самым помогало регулировать фигуру. Что касается моего питания, то по совету тренера я поедал буквально тонны мяса, в результате чего превратился в настоящую гору мускулов.
Активные занятия спортом прекратились из-за травмы. Забросив тренировки, я продолжал есть, как привык, и вскоре у меня появился небольшой, как я теперь понимаю, избыточный вес. Но в ту пору это здорово выводило меня из равновесия. Тогдашняя мода на брюки клеш, узкие сверху и широкие снизу, усугубляла проблему, так как благодаря усердным тренировкам мои ноги выглядели с точностью до наоборот.
В стремлении оздоровить свой рацион, я стал заканчивать каждый прием пищи несколькими ложками натурального йогурта (на это меня надоумила бабушка). Можно сказать, что это был мой первый диетический опыт, который, увы, не дал мне ничего, кроме некоторого количества дополнительных калорий.
От грубого наращивания мышц к вегетарианскому просветлению
В восемнадцать я вошел в число последователей некого индийского гуру, к которым принадлежали сами «Битлз». Посредством приобщения нас к тайнам медитации учитель пытался превратить толпу диких хиппи в упорядоченное сообщество. Он предписал всем, кто серьезно стремится достичь Просветления (а я, без сомнения, относил себя к таковым), соблюдать строгое вегетарианство. Так от одной крайности – необузданного пожирания мяса я перешел к другой – вегетарианскому рациону. Стоило лишь заподозрить, что где-то на дне кастрюли притаилась мясная косточка, и суп становился «непригодным» для еды – на него распространялось беспощадное табу. Зато мы поглощали горы тортов, мороженого и прочих сластей.
Также нам было велено не растрачивать сексуальную энергию «впустую», то есть ради удовольствия, а медитативно ее сублимировать. Замечу, что это значительно повлияло на наш аппетит. Требования, которые мы даже выслушивать бы не стали, исходи они из уст обычных христианских пастырей, вдруг стали «насущной духовной потребностью». Однако благие намерения не помогли мне выдержать практического воздержания. Довольно скоро я превратился в отступника, а через восемь лет вовсе расстался с этим течением, которое стало мне казаться сборищем жеманных снобов. Тем не менее, я продолжал практиковать медитацию и придерживаться вегетарианства. Последнее было для меня вполне естественным как в силу моей любви к животным, так и по причине увлечения учением францисканцев.[1]
В течение некоторого времени, вдохновленный своими подругами, я соблюдал всевозможные диеты. Некоторые из них были весьма строгими – например, макробиотическая и веганская (запрещавшая употреблять все продукты животного происхождения, включая молоко и яйца). Нельзя сказать, что я пережил от этого эйфорический восторг, однако из испытания вышел целым и невредимым. Вот только обещанного и столь желанного духовного просветления так и не обрел.
Таким образом я постепенно пришел к выводу, который считаю верным до сих пор: безусловно, питание важно для нашего здоровья, но путь к Просветлению не лежит через желудок и кишечник.
От вегетарианства к полноценному питанию без мяса
Обратившись к услугам психотерапии, я выяснил, что мой спонтанный уход в вегетарианство был идеологически навязанным и имел мало общего с моими истинными потребностями. Поэтому я снова стал есть рыбу (признаюсь, не без удовольствия), а иногда и мясо. Однако «старый добрый» бифштекс уже не приносил радости, и постепенно из мясного в моем меню остались только блюда из птицы.
Птицу я ел до тех пор, пока у пары уток в лесном пруду неподалеку от нашего дома не появились птенцы, и мы не стали их подкармливать. Однажды мы не пошли на прогулку, и селезень сам прилетел из леса и требовательно постучался в стеклянную стену нашего зимнего сада. Этим поступком умная птица избавила от угрозы оказаться в моей кастрюле не только свое семейство, но и других пернатых сородичей.
Окончательному отказу от любого мяса способствовал мой близкий эмоциональный контакт с животными, а также аргументы в пользу духовного и физического здоровья. Рыба исчезла из списка моих продовольственных покупок, скорее, «за компанию». Однако когда у своего приятеля буддиста я заимствовал правило, показавшееся мне ясным и вполне естественным: в пищу годится только то, что можно съесть без долгих приготовлений, – она окончательно «уплыла» из моего рациона, и я снова стал вегетарианцем – на этот раз не по указке, а добровольно и вполне осознанно.
