Все права защищены, любое копирование преследуется по закону
Не спешите звать на помощь
Не спешите звать на помощь,
Оказавшись вдруг в пустыне –
Всё равно, что звать на помощь
В людном городе в толпе.
Все пройдут лишь стороною,
Покрутив над бровью пальцем.
Обойдут все стороною,
В страхе крестясь на ходу.
Но без паники, без стрессов –
Оглядитесь хладнокровно.
И без паники и стрессов
Наугад возьмите курс.
Проложив через барханы,
Не сворачивая, – прямо
По зыбучим тем барханам
Прите на восток к шоссе.
Никакой вам автострады
Не сыскать ни жизнь, конечно,
Нет в пустыни автострады –
Только кварцевый песок.
Но зато надежда с вами
Будет, сил покуда хватит.
Не умрет надежда с вами –
Сможет и без вас прожить.
Снег сойдёт однажды всё же,
И весна откроет тайны,
Что хранила аккуратно
Под покровами зима:
Кошек и собак бродячих,
Женщин иль мужчин нетрезвых,
Возвращавшихся с работы ль,
Занесённые тела.
На чуток они вздремнули,
В темноте свернув с тропинки,
По нехоженому следу
Непроторной целины.
Занесёт протор позёмкой.
Насугробит снег намётом
И застелет многотонным
Плетом колким те их сны.
Что им снится? Сладко спят ли?
И изъянами проталин,
В черных, слякотных прорехах
Обнаружит их весна.
Вздрогнет вешним половодьем,
И заплачет с крыш капелью,
Удручённая подарком,
Что подбросила зима.
Тем, кто часто встаёт по ночам
Ночью дом как будто больше,
Потому-то и опасно
По нему бродить в потёмках –
Можно в угол забрести.
Забрести и не вернуться,
И идти, идти всё дальше,
Натыкаясь лишь на воздух,
Спотыкаясь об него.
Помнишь, раз иной по стенам
Треск сухой и шорох ходит –
Это те, кто заблудились
В этом доме в темноте.
Не находят путь обратный
Замурованные в тверди,
Вот и ощупью простенок
Всё мечтают отыскать.
Им тревожно и печально,
Что когда-то так нелепо,
Встав с разнеженной постели,
В полусне пропасть смогли.
Вот и ты не зажигаешь
Свой ночник глубокой ночью,
Сбросив тёплое одеяло,
Шаг торопишь босых ног.
И отшлёпав пол ледышкой
Своих стоп, обратно мигом…
В этот раз вернуться, знай же,
Слава богу, повезло.
Девять окон и дверей я настежь отворю
Замкнула тела своего я девять окон и дверей.
К моей душе подкрался вор,– позвать на помощь ли скорей?
В темнице сердца я его связала и, воскликнув: «Ом!»,
Спустила шкуру я с него святым заклятьем, как бичом.
Лал-дэд, средневековая индийская поэтесса XIV века
Моей любимой Наташеньке
Ом! Девять окон и дверей я настежь отворю,
Друзей впущу я в дом, наполню комнаты простором.
Чрез главное окно я звук души пущу,
Чтобы летел он в мир, к душе другого…
Чрез два других окна я свет богов впущу,
И отражение людей как для любви образчик…
Пусть эти два окна расскажут: я грущу
Или расскажут всем, я счастье и не прячу.
Чрез два других окна наполню звуком дом,
Мелодией Земли, людей красивой песней…
Шепчи мне о мечте, о том, что мы вдвоем
Идем по парку золотому вместе.
Чрез два других окна я запахи приму,
Как радостных гостей, дарить тепло зашедших.
Пьянят, ласкают ли, иль освежающе зовут
К волне морской, иль на прогулку к лесу.
Чрез скрытое окно я мусор удалю
Из дома своего, весь хлам я вынесу тревожный.
Ведь в комнатах моих есть место лишь добру,
И места нет для лжи, и нету места злобе.
Последнее окно – закрытое для всех.
Я отворю его тому, кому я стану верной.
Я знаю он придет, он приоткроет дверь,
И он войдет в мой дом из приглашенных первым…
Вы кажется меня поцеловали
Наташеньке…
Вы… кажется… меня поцеловали,
Когда невинно я спала.
На лбу мне локон поправляли
Едва дыша…
Сквозь сновиденья прикасанья,
Как будто приказанья,
Чтобы безвольной я была…
Вы поправляли одеяло,
Тревожась словно за меня
(Чуть звук нечаянный – меня не стало,
Чуть шёпот – я и умерла).
Я знаю, вы глядели нежно
На женское в ночных одеждах существо,
И так мятежно, мило и безгрешно
Ласкали взглядом вы его…
Так лишь, возможно, смотрит ангел,
Безвинный агнец иль дитя…
Вы… кажется… еще поцеловали,
Когда придумали меня…
Сквозь сновиденья я узнаю,
Что вы печалитесь потом,
Когда фантазия такая
Вас снова-снова покидает
В постылом одиночестве своём….
Я придумаю все истины однажды
Милой моей Наташеньке......
Я придумаю все истины однажды,
И придут ко мне искатели ответов,
И мне пропуски раскрытые покажут,
Иль покажут к истинам билеты.
Назовут меня они пророком,
Чтить начнут как ветхую святыню…
Захотят – пусть назовут и Богом,
Отращу бородку длинным клином.
Поклоняйтесь, коль хотите, братцы.
Только вот бы жертв не приносили –
Не люблю я этого, признаться,
А люблю, чтоб женщин вы любили….
Ну и мужиков, конечно, тоже,
Даже тех, кто хил и в рост не вышел,
Даже тех, кто крив своею рожей,
Даже тех, кто сам влюблён в парнишек….
В общем, мне понравиться быть Богом,
Надо только истин напридумать….
Это, в сущности, ведь очень просто –
Как на землю взять и сплюнуть.
Моей милой Наташеньке…
Жизнь очень простая и светлая вещь, когда есть двое, способные сделать ее между собой такой.
/Автор/
Ты моё
десенсибилизирующие средство…
Нервы, знаешь, как-то стали ни к черту,
Да и ни к Богу, однако же.
Ты искала для себя в мире место,
Помнишь?
Это место – моё сердце:
Вы с любовью там рядышком .
Осень.
Чувствую вновь обострение:
Гиперкинез и печаль, и боязнь одичать….
Знаешь,
ко мне всё ж милосердна вселенная:
Она мне послала тебя.
Ты моё
Средство для редкой возможности:
Говорить «Я есть для тебя»…
Ох! как мне надобно быть осторожным,
Чтоб вселенная ко мне милосердна была,
И ты своё место никогда не покинула,
никогда, никогда, никогда, никогда…
Моей любимой Наташке-солнышку Макаровой
…а жизнь всего лишь склад
Из неотредактированного текста,
И каждый миг – слова, слова,
Набросок приближенных описаний.
Спешим определять, спешим давать названье
С детства,
И память как эскиз свершенных пожеланий…
В словах хранится груз
Событий словно знаний…
Мы доверять спешим и чувствам, и картинкам -
Когда-то мы давали имена всему,
Что видели мы сами,
И верили всему:
Насмешкам и слезинкам…
Бредем восставшие из холода гробов.
Уж близок Судный День к великому свершенью.
Бредем к престолу, царствует где Бог,
И каждый жаждет мщенья.
Мы тлен, мы падаль, гной земли,
Грохочем мы костями по дороге.
Бредем спросить Его за все грехи,
Что Он чинил всем нам убогим.
Уж сломлена печать на боговых вратах,
Христос повержен, как и ангелы побиты....
Мы входим – оживает прах.
Бредем спросить Его за все обиды.
Но что мы видим?… Бог совсем пацан!
Малыш совсем Он несмышленый, братцы…
Он этот мир для игр создавал,
И как ребенок забавлялся…
Стоим и плачем, нету чувств в груди,
И мстить ребенку нам всем не под силам…
Забудем Богу, люди, все Его грехи,
Пошли-ка вновь лежать к своим могилам....
А дальше? Дальше пустота…
Когда-нибудь я стану старым
Когда-нибудь я стану старым:
Свершится жизни злое колдовство,
И от борьбы за молодость устану,
Наброшу на себя дрыхленья серебро.
