– Земля к земле, пепел к пеплу, прах к праху…
Сара стояла у королевского мавзолея, пока священник совершал погребальную службу. Небольшая группа скорбящих и официальных свидетелей, как того требует конституция Лавритании, собралась здесь в этот слишком солнечный и чудесный день, чтобы созерцать три величественных гроба короля, королевы и наследного принца, ожидающих погребения.
Она почти не обращала внимания на окружающих ее людей, полностью сосредоточившись на гробе с останками наследного принца Фердинанда Бетанкура. Гроб был накрыт флагом их страны и украшен лилиями, приторный запах которых витал в неподвижном утреннем воздухе. Всего десять дней назад она была леди Сарой Конрад, его невестой. Женщиной, которой однажды суждено было взойти на трон вместе с ним…
Истерический звук вырвался у нее из груди прежде, чем она успела его подавить. Сара прижала носовой платок ко рту, пытаясь скрыть едва сдерживаемый смех от того, какой глупой она была. Она никогда не верила, что неведение может быть блаженством, но теперь усвоила этот важный урок.
«Ты будешь рядом с ним, родишь ему наследников, но тебе никогда не завладеть его сердцем…»
Эти ядовитые слова были произнесены шепотом в бальном зале всего несколько месяцев назад. Слова, сказанные какой-то женщиной – высокой, элегантной, светской и вообще полной противоположностью Сары, – точно указывали ей, где ее место в иерархии потребностей Фердинанда.
Она лихорадочно промокнула глаза платком, притворившись, что ее смех был горестным всхлипыванием. Заметил ли кто-нибудь звук этого почти истерического скепсиса? Потому что, по правде говоря, она оплакивала потерю Фердинанда за много месяцев до его безвременной кончины. Гибель своей инфантильной мечты о том, что, когда они поженятся, он сможет найти время, чтобы полюбить ее. Держа платок у лица, она украдкой бросила взгляд на собравшихся. И почувствовала, как по спине пробежало легкое покалывание. Она повернулась направо и поймала на себе взгляд незнакомого мужчины. Раньше она не видела его в толпе одетых в черное скорбящих и друзей, пришедших на похороны.
Теперь его нельзя было не заметить.
Он выделялся. Начиная с внушительного роста и идеального кроя темного костюма и заканчивая бесспорно властной внешностью. Все кричало о личном портном и старых деньгах. Неуместным было только выражение скучающего равнодушия на его лице, в то время как окружающие скорбели. Лицо с квадратной челюстью, раздвоенным подбородком, скульптурное совершенство формы. Его пристальное внимание заставило Сару почувствовать себя неуютно. Как будто она хотела отделиться от нее, сбросить мрачную черную одежду и превратиться во что-то более яркое и красивое. Преобразиться.
Как неуместно, учитывая, что сегодня она должна была оплакивать своего жениха. И все же она не могла контролировать то, как ее тело реагировало на этого соблазнительного незнакомца. Так же, как она не могла контролировать гнев, кипящий у нее в душе, – гнев по поводу фарса, который все вокруг нее разыгрывали. Культивируя порочную ложь о том, что у нее якобы были «серьезные» отношения с наследным принцем. Их связь была не развивающимся любовным союзом, как Сара обманывала себя, а характеризовалась полным равнодушием – по крайней мере, с его стороны.
Тут незнакомец склонил голову набок и приподнял бровь, изгиб его идеальных губ как будто говорил: «Я знаю, что ты сделала».
Она кожей почувствовала этот горячий и внушительный взгляд, которым он ее смерил. Словно бензин, выплеснутый на тлеющие угли ее давно подавленных желаний. Сара вспыхнула – обжигающий всепоглощающий жар охватил ее. Он знал, что она не скорбит, как остальные. Ее сердце забилось необъяснимым трепетом, как никогда раньше.
Сара отвела глаза, прежде чем ее губы успели изогнуться в ответ на его понимающий взгляд, что было бы крайне неприлично и полным неуважением к ее теперь уже бесполезным урокам королевского этикета.
Иногда человек знает, что ему под силу, а что нет, и Сара понимала, что из нее не выйдет хорошей королевы. Неудивительно, что Фердинанд не мог ее полюбить. Со всеми «неподобающими» эмоциями, грозившими вырваться из нее, – из-за чего ее родители и придворные, которым было поручено превратить ее в идеального будущего монарха, требовали от нее жестокой сдержанности.
«Тебе нужно больше стараться, Сара…» – звучало постоянным рефреном, стоило ей неуместно улыбнуться или, не дай бог, засмеяться. Все они, казалось, были полны решимости выдавить из нее радость.
И им это почти удалось.
Та же проблема, похоже, не беспокоила ее лучшую подругу и единственного выжившего члена обреченной королевской семьи Лавритании. Эннализ стояла напротив нее с бесстрастным лицом, тоненькая и одинокая. Ощутила ли она ту же безысходность, узнав, что ей предстоит стать королевой, которую испытывала Сара от одной лишь перспективы взять на себя эту роль? Неистовое желание вырваться из золотых оков дворца?
Сара не знала. Лавританская королева была обязана выйти замуж. Теперь Эннализ вряд ли ждал брак по любви, о котором она когда-то мечтала. И все равно она держалась стойко и бесстрастно, как и подобает королеве. Совершенно не замечая внутреннего смятения Сары.
Сара снова уставилась в пол, скручивая в руках уже истерзанный носовой платок и стараясь, чтобы ее подруга не увидела уродливую правду. Что ее переполняли эмоции, но не те, которые от нее ожидались. Сара должна была оплакивать потерю своего будущего, но все теперь казалось легче, потому что она была… свободна. От ожиданий, которые связывали ее, сколько она себя помнила.
Она была обручена с наследным принцем при рождении. Сара с детства знала, что предназначена для одного конкретного человека, что ей суждено стать его королевой. Теперь, впервые за двадцать три года, ее жизнь принадлежала ей самой. Она больше не была связана с человеком, который был многим, но только не тем, кем казался. Именно в ночь того злополучного бала она наконец поняла, что он никогда не полюбит ее. Все наивные надежды были развеяны его словами, когда они встретились лицом к лицу. Он рассматривал их предстоящую свадьбу как долг перед своей страной, и не более того. Никаких обещаний верности, только перспектива долгих лет одиночества в браке без каких-либо чувств. Тогда не было никакой возможности избежать королевской свадьбы, неминуемо надвигающейся на нее.
А сейчас? Непозволительное чувство облегчения окутало ее, как одеяло. Какой же она ужасный человек. Думает о себе, в то время как монархия в ее стране почти уничтожена. Но когда еще у нее была такая роскошь? Быть королевой звучит мило, пока ты маленькая девочка, мечтающая о диадемах и бальных платьях, и пока реальность не обрушилась на тебя, как лавина. Беспощадная пресса, зависть окружающих, отсутствие настоящих друзей. И все, что ты предвидишь, – это одинокое будущее, погребенное под холодным грузом ожиданий…
