— Ты такая счастливая, — смотрела на маму и улыбка невольно расползалась по моему лицу.
Сегодня она буквально светилась. Ярко голубые глаза сияли, в распущенных темно-каштановых волосах отсвечивали лучи утреннего солнца. В её неполные сорок нас частенько принимали за сестёр, говоря, что похожи как две капли воды. Чертами мы и вправду схожи, жаль не характером.
Мне бы не помешали некоторые её качества. Мягкая, любящая, нежная по отношению ко мне и отцу, но жёсткая, предприимчивая, умеющая добиваться поставленных целей со всеми остальными. Я же мечтательница и фантазёрка, в свои двадцать два всё ещё витающая в облаках.
— Не скучай, не заметишь как мы вернёмся, — ласково целуя меня в щеку, прошептала она и, прихватив под ручку отца, направилась к трапу личного самолёта.
Иду прочь, а ноги словно свинцом налились. Тяжёлые. Каждый шаг будто на вершину горы взбираюсь. На лбу испарина выступила.
Шуршание убирающегося шасси. Удаляющийся звук набирающих обороты моторов.
Внутри всё сжалось. Нехорошее предчувствие охватило разум. Безосновательно. Необъяснимо. Сводя с ума. Парализуя.
Хотелось кинуться следом. Остановить. Не отпускать.
Не кинулась.
Да и не послушали бы меня.
Из аэропорта уезжала нервная, а когда зазвонил телефон, будто чувствуя беду, не могла осмелиться и принять вызов.
— Соболезную, — донёсся из трубки мужской голос, и слова об авиакатастрофе прогремели набатом, заставив мой мир рухнуть звеня осколками хрустальных замков.
Как во сне мчалась обратно. Но меня и близко не подпустили к месту трагедии.
— Подпишите, — какие-то люди в форме сунули мне в руки бумаги.
Что там? Буквы сливаются воедино. Плывут перед глазами.
— Всё потом… — услышала я голос руководителя отцовской службы безопасности.
Словно в бреду ощущала что меня куда-то ведут. Усаживают в салон автомобиля.
Всё дальнейшее напоминало затянувшийся бред. Или страшный сон. Я искренне надеялась что вот-вот проснусь и наваждение спадёт. Всё станет по-прежнему. Папа… Мама… Увы. Чуда не случилось. Лишь пришло окончательное осознание утраты.
Сессия? Какая к черту учёба?! Интерес совершенно пропал. Или смысл потерялся?
Что толку от этой психологии, если я сама себе помочь не в силах?
Эхо гуляет по квартире. Не слышно звуков музыки, смеха. Лишь тиканье старинных напольных часов из кабинета отца говорит о том что жизнь не стоит на месте. Минуты складываются в часы, те в дни… Недели…
Говорят время лечит. Сколько потребуется чтобы притупилась боль? Месяцы? Годы? Не знаю. И предпочла бы не проверять это на собственном опыте. Но видимо придется.
Журналисты слетелись на разразившуюся трагедию как воронье на падаль. Институт… Адвокат… Компания отца… Всё требовало внимания.
Я бы долго упивалась горем в опустевшей квартире, но внезапно нагрянули кредиторы. А следом партнёр отца заявился.
— Вот… — без лишних предисловий он протянул мне папку с какими-то бумагами.
Ничего не понимая взяла её в руки. Открыла, беглым просмотрела несколько страниц, и… На миг моё сердце пропустило удар, а дыхание застряло комом в горле. Не веря в реальность происходящего повторно пролистала, уже более тщательно вчитываясь в расплывающиеся перед глазами строчки.
Ошибки не было. Согласно этим документам папа в счёт долгов подписал МОЙ брачный договор! Мой!
— Он не мог… — выдохнула я, и наконец-то подняла взгляд на незваного гостя.
— Мог, не мог. Поздно что-то менять. Не выйдешь за меня, дело твоё, — даже и не думая уговаривать, пожал плечами компаньон отца — лысый, невысокий, лет шестидесяти с лишним. — Тогда учись отдавать долги иначе… — мужик окинул мою фигуру сально поблескивающим взглядом.
— Мне надо всё обдумать, — пробормотала, памятуя о папиных словах, что все важные решения надо принимать хорошенько взвесив все за и против.
И я думала. Промежду слёз, причитаний, и перечитыванием копии предоставленных мне бумаг. Судя по ним отец не отдавал меня в долговое рабство, он оставил для меня шанс расквитаться с долгами в случае чего. Видимо надеясь самостоятельно решить все проблемы. Но вышло как вышло.
Вот только какой ценой?!
Выйти замуж за противного старика? Я мечтала о любви, верила, что всё у меня сложится в лучших традициях романтического жанра! А в итоге? Ничего не было, пара неудачных романов не в счёт, там толком и чувства зародиться не успели. И видимо все и вправду будет как в кино, только страшном.
Выходит судьба моя незавидна, лучше уж паспорт сжечь и податься в дикие леса жить натуральным хозяйством вдали от людей, ну, или сразу в петлю. А к такому, я тоже не готова.
...
День сменялся днем. Никаких идей как изменить ситуацию не было. Искала где занять денег. Но такую сумму конечно же никто не одолжил. Заработать? Об этом и речи не шло — кредиторы не отличаются терпеливостью и ждать до моей пенсии не станут.
Мысли текли вяло, словно увязая как в густом киселе. Всё валилось из рук. И в какой-то момент вдруг стало всё равно. Замуж? Сейчас, едва похоронив родных? Их уже нет, им всё равно, как говорил мой будущий муж. А мне? Всё лучше, чем оказаться в притоне в счёт отработки долгов, как предлагал в качестве альтернативы он же.
Настал момент икс. Сбежать так и не решилась. Солнце светит, но не греет, ни душу, ни тело. От запаха цветов откровенно тошнит. Под вспышками фотокамер иду к церкви, и тут, мне под ноги выскакивает наряженная в пёстрые многослойные одеяния цыганка. Её попытались задержать, но та проскользнула на устилающую мой путь красную ковровую дорожку. Упала мне в ноги, вцепившись в подол свадебного платья.
— Хочешь счастья? — зыркнула снизу вверх, словно зачаровывая меня, жутковатыми белесыми бельмами, вместо глаз. — Счастья! — явно вкладывая в это слово какой-то особый смысл, повторила она.
Окружающие звуки стихли. Перестали слепить вспышки фотокамер. Картинка вокруг замерла. Будто кто-то видео поставил на паузу. Живой осталась лишь эта странная женщина.
Хотя нет, это не видео, это жизнь — удушливый запах вездесущих цветов никуда не делся.
Наверное я схожу с ума. Нервы. Всему виной нервы.
— Кто ж не хочет, — грустно отозвалась я, помогая ей подняться.
— Если решишься, раздави в руке… — бормочет, и в моей ладошке оказывается какая-то вещица — прохладная и даже на ощупь хрупкая.
Это действие словно запускает время. Вижу бросившихся к нам охранников…
— До того как скажешь “да”, — кричит утаскиваемая охраной цыганка, а я под возобновившимися вспышками фотокамер сжимаю в руке нежданный подарок, служащий подтверждением того, что всё это мне не привиделось.
Грёзы это, или бред утомленного сознания? Не знаю. Слегка приоткрыла кулачок, там в крохотной бутылочке закупоренной пробкой неестественно мерцала какая-то перламутровая жидкость. И это полбеды, но от бутылька исходило слабое свечение, освещая мою ладонь.
