Уже заканчивался октябрь, а бабье лето так и не наступило. С первых осенних дней полили дожди, а потом пришли нежданные холода с порывистыми ветрами, к которым сельчане не были готовы. И хотя лето стояло чрезмерно засушливое, и местами на земле образовались глубокие трещины, долгожданные осадки, выпавшие сверх нормы ещё в сентябре, уже порядком надоели. Нужно было убирать огороды, собирать последние урожаи свёклы и поздних сортов винограда и приводить в порядок приусадебные участки – избавляться от высохших цветов и опавших листьев, но из-за непогоды делалось всё очень медленно.
Капельки росы на паутинах ранним утром, словно позолоченные бусинки, переливающиеся в лучах осеннего солнца, являлись предвестниками тёплых дней, и казалось – вот оно, долгожданное бабье лето, однако же к обеду небо снова затягивалось серыми тучами.
Шёл дождь. Фёкла сидела у детской кроватки и смотрела на лежавшую в ней полугодовалую девочку, которая, раскинув ручки в стороны и приоткрыв ротик, крепко спала.
– Доченька моя, Сонечка! Как же быстро ты растёшь! – прошептала женщина, поглаживая крохотные пальчики и вспоминая появление этой малышки на свет.
Всю беременность Фёкла чувствовала себя хорошо, но на последнем месяце её положили в больницу на сохранение. Анализы были в норме. Единственное, что тревожило всех, – это сильная отёчность её ног, ставших похожими на брёвна, отчего передвигаться Фёкле приходилось с большим трудом.
– Когда родите, всё сойдёт, – уверял акушер-гинеколог и этим немного успокаивал женщину, так переживавшую за предстоявшие роды.
«Только бы ребёночку не навредить, а всё остальное я выдержу», – постоянно думала Фёкла, и от этого у неё на душе становилось очень тревожно.
Ей кололи витамины и ставили капельницы против отёчности, но толку от них было мало. Женщина не могла уже дождаться, когда наконец этот кошмар закончится, и ей станет легче.
В конце апреля – чуть раньше намеченного срока – на свет появилась девочка. Её назвали Сонечкой – в честь бабушки по линии отца. Роды были тяжёлые. Фёкла очень ослабела, временами даже теряла сознание, но родить у неё всё никак не получалось. Только когда у ребёнка стал резко падать пульс, и врачи всерьёз забеспокоились, у женщины откуда-то вдруг взялись силы, и в результате всё прошло благополучно.
«Господи, спасибо Тебе!» – в душе Фёкла благодарила Бога и твёрдо верила в то, что именно по воле Всевышнего она стала матерью в свои сорок девять лет. Женщина прижимала к себе крохотное тельце, пахнувшее молочком, и плакала от счастья. «Я теперь мама! – снова и снова с ликованием повторяла она про себя. – Я не одна! У меня есть дочь! Только бы хватило сил её вырастить!..»
Врач, принимавший роды, красивый сорокалетний мужчина, низкорослый, с копной чёрных густых волос и серыми глазами, не отходил от роженицы ни на минуту, развлекая её смешными историями. Медперсонал прекрасно понимал, что на самом деле он очень переживал, но в силу своей должности – главврача родильного отделения – просто не подавал вида.
– Ну как самочувствие, мамочка? – с улыбкой спросил Дмитрий Иванович, – так звали доктора, – когда Фёкле принесли малышку.
– Уже лучше, спасибо. Только слабость есть немного.
– Всё наладится, – улыбнулся главврач. – Отдыхайте. – И быстрым шагом вышел из родовой.
После его ухода Фёкла крепко уснула. Она не слышала, как её перевезли в палату. Не слышала она и того, о чём шептались медсёстры, обсуждая женщину, ставшую мамашей в столь зрелом возрасте… Измотанный организм наконец расслабился после накопленных за всё время беременности переживаний и страхов.
Фёкле снился Николай – её родной и любимый Коля… Во сне она улыбалась. Новоиспечённую маму разбудил пронзительный младенческий плач, дав знать о том, что пришло время кормления.
На третьи сутки их выписали.
Оказавшись дома, женщина поняла, что совершенно не готова нянчиться с младенцем. В таком возрасте уже действительно трудно было вставать по ночам, при этом успевать делать всю работу по дому и плюс к тому – ещё и заниматься созданием фотокартин, служившим основным заработком для Фёклы и для маленькой Сонечки. Спасибо Светлане – подруге, которая была рядом с ней с первого же дня после возвращения из родильного дома. Света показала, как правильно кормить новорождённую, как её купать и пеленать. А самое главное – как успокаивать, когда малышка кричала как резаная.
Однако же время пролетело быстро, девочка подрастала, да и Фёкла уже сама научилась справляться со своими новыми обязанностями.
На улице послышался лай собаки. Выглянув в окно, Фёкла увидела Светлану, открывавшую калитку, с большой сумкой в руках.
Зайдя в дом, Света бессильно опустилась на краешек дивана и посмотрела на подругу мокрыми от слёз глазами.
– Что случилось, Свет? На тебе лица нет!
– От меня Сашка ушёл…
И Светка, опустив голову, начала во весь голос реветь.
– Куда?
– А куда мужья уходят? Непонятно?! К другим женщинам!
– О Господи! Как?! Он что, сдурел на старости лет?! – от переизбытка чувств Фёкла слегка пошатнулась и присела на стул.
– Говорит, полюбил, и всё. Можно я пока у тебя поживу?
– Разумеется, можно. Спрашиваешь! Живи сколько надо.
– Я ненадолго. Пока вещи свои перевезёт к той гадюке.
– А кто она? Наша? Местная?
– Приезжая. Работает инженером на ветряках. Ей и дом дали от организации. Теперь будет с моим мужем жить, – тихо сказала Светка. А после этого добавила: – И как земля таких носит? А, Фёкла?..
– Светочка, родная моя! Я знаю, что тебе сейчас очень больно и страшно. И тут никакие утешения не помогут. Сама через это прошла. Но ты всё же постарайся успокоиться, прошу тебя, родненькая!
Фёкла налила в стакан воды и поднесла его подруге.
– На, выпей. Легче станет. И хватит слёзы лить. Соберись.
– Я очень стараюсь. Очень. Но внутри всё огнём горит…
– Свет, скажи, – после некоторой паузы произнесла Фёкла, – неужели ты не замечала, что Сашка тебе изменял?
– Нет, конечно. Не представляла даже, что мой муженёк может такое выкинуть. Это ж надо было так маскироваться! Думала, мало ли где он задерживается! Сама знаешь – трактор в руках, тому отвези, другому привези… А оно вон что! Загулял!
Светлана перестала плакать и, достав из нижнего кармана куртки носовой платок, принялась громко в него сморкаться.
– Ты её видела? Какая она?
– Я – нет. А вот сестра Маринка видела. Говорит, худощавая, моложе меня лет на десять, но уродина такая, что страшнее калеки Райки.
– А, вон оно что! На молодую потянуло! Ну и Саня, ну и дурак дураком. Столько лет вы вместе… Подлец! Негодяй!
Светка, опухшая от слёз, встала и посмотрела в окно.
– А дождь всё идёт… Ну и погода. Как моя жизнь – сплошная серость.
