– Большой, – говорит Тина, ловко перебирает тонкими пальцами по кнопкам пульта управления, и компьютер послушно увеличивает изображение заброшенного корабля. На экране мерно вращается вытянутая гантель метров сто длиной. Тип, класс, порт приписки – компьютер не может определить ничего, даже системной принадлежности.
– Да, всяко больше нашего будет, – говорю. – Надеюсь, и побогаче. Подойди ближе.
Тина легонько прикасается к ручке контроля ионной тяги, и я чувствую тошноту. Это плохо! Значит, генераторы гравитации шалят, и неровен час, полетят ко всем чертям. Печальная перспектива быть размазанным по переборкам тонким слоем заставляет меня задуматься о капитальном ремонте. В очередной раз.
Но где вольному торговцу разжиться немалой суммой и не преступить закон?
Правильно! Негде. Остаётся мародёрствовать и грабить мёртвые корабли. Надеюсь, этот ещё не обчистили до нас, и мы сорвём солидный куш.
Посудины такого типа, как на экране, мне раньше не встречались. Судя по номеру «NC-17-78» на сером борту, можно утверждать, что построили её земляне, и это всё. Ну а кто ещё? За почти трёхсотлетнюю историю космической экспансии никто так и не встретил кого-нибудь схожего по уровню развития с хомо-сапиенс. Хотя сейчас всё чаще шутят: хомо-хоумлес. Человек бездомный. И правда, слишком много всякого неприкаянного сброда шатается по галактике. Скоро она вся превратится в помойку. Как и Земля когда-то.
И я шатаюсь, но мой дом – «Антара», небольшой грузовик класса Т-300. Таких уже лет сто не выпускают, но роднее у меня никого нет, и плевать, что разваливается на ходу.
– Капитан, похоже, к транспорту пристыкован ещё один корабль, – говорит Тина, и тычет пальцем в экран. – И тоже без признаков жизни.
– Неужели мы не первые?
В глубине души затаиваю обиду, но надежду не теряю.
Дистанция между кораблями сокращается, мы подходим к длинному грязно-серому куску человеческого гения, перемалывающему пустоту. Тина выравнивает угловые скорости, вращение останавливается. «Антара» неуклюже примащивается к утолщению в центральной части чужака и вытягивает стыковочный хобот.
– Внимание! Три… Два… – Тина закусывает острый язычок, – стыковка!
«Антара» вздрагивает и замирает, гул двигательной установки стихает.
– Тина, а где «один» потерялся? – в шутку хмурится Горм, – нарушаешь инструкцию, жёнушка?
– Больно тебе это надо?! – тоже в шутку огрызается Тина, а когда Горм безрассудно поворачивается спиной, пытается пнуть его ботинком.
В последний момент великан уходит в сторону и оказывается у Тины за спиной. Обнимает здоровенными лапищами и шепчет в ухо:
– По-моему, ты заслуживаешь хорошей порки!
– Возвращайся с подарками… и тогда я подумаю!
Я морщусь и демонстративно сплёвываю под ноги:
– Хорош, народ! Тошно уже от ваших лобызаний! Горм, вали в шлюз переодеваться, и Николаса разбуди по дороге.
Горм громко чмокает Тину в ухо (она айкает) и, лыбясь, заявляет:
– Слушаюсь, капитан!
Я качаю головой, проверяю заряд любимого «СМ-Глот». Перед уходом говорю Тине:
– Скажи доктору Брауну, чтобы собирал чемоданчик. Мало ли кто умудрился на транспорте выжить… Или на другом корабле.
– Ходовые огни погашены, сигнала бедствия нет. Вряд ли! Они давно заброшены… Без энергии долго не протянешь, сам знаешь! – она щурится, – ну хорошо, запущу дрон в круговой облёт.
Через десять минут наша группа стоит у выходного люка. Здоровяк Горм вооружён тяжёлым разрядником, рыжий Николас автоматом, Марита – наш спец по компам – навороченным запястником с кучей программ, я – сомнением.
– Шлюзование… – доносится голос Тины из шлемофона. – Готово. Топайте.
– О`кей, – говорю, – мы выходим.
С шипением тяжёлая плита уходит вбок. По очереди, цокая магнитными подковками, мы переходим в транспортный коридор. Пять метров невесомости, и мы у входного люка чужого корабля.
Марита останавливается позади нас. Выглядит она растерянной. Я вижу за стеклом шлема её большие чёрные глаза, смотрящие в никуда.
Окликаю:
– Марита.
Не слышит, она словно не здесь.
Подхожу, дотрагиваюсь до плеча.
– Марита, а я и не знал, что ты силой мысли умеешь открывать люки.
Она вздрагивает, что-то бормочет на дрянной смеси испанского и универа:
– la vivienda de los miedos… (жилище страхов)
– Опять ты со своей тарабарщиной?
– Простите, капитан. Мне что-то показалось… Я… Я мигом!
И правда, не проходит и минуты, как она открывает входной шлюз, подключившись к внешнему компьютерному порту. В сером корпусе чужака образуется тёмный провал. Ветер, поднявшийся из-за разности давлений, выбрасывает мусор изнутри.
Первым на борт ступает Николас. Его задача, чтобы не было неожиданных «сюрпризов», которые могли оставить другие мародёры. Луч его фонаря беспорядочно мечется в темноте, Николас пытается засечь возможного врага.
Через минуту он говорит:
– Чисто! Если тут и был кто-то, то очень давно.
Командую:
– Входим.
Подключается Тина.
– В атмосфере мало кислорода, но он пригоден для дыхания. Опасных примесей и микроорганизмов нет. Там можно жить.
– Ясно, но лучше побудем в скафандрах.
Мы проходим шлюзовую камеру, затворяем люк. Останавливаемся в небольшом отсеке, полном шкафчиков со скафандрами. Впереди Х-образный перекрёсток. В стороны расходятся коридоры, ведущие в рубку и на корму. Впереди люк второго шлюза, за ним неизвестный корабль. Недалеко от меня лифт на верхнюю палубу. Но от него толку мало, он обесточен.
Выхожу на связь:
– Нет питания. Горм, глянь лестницу наверх.
– Ща.
– Марита, попробуй врубиться в локальную сеть.
– Sí capitán.
Мы с Николасом встаём в проёмах. Я смотрю в сторону рубки, пытаюсь что-нибудь разглядеть в темноте, он – на корму. Обычно ближе к носовой части располагаются каюты экипажа и пассажиров, но мой луч выхватывает из мрака лишь ящики и контейнеры. Трюм.
– Тут не пройти, плотный завал, – сообщает результаты осмотра своей стороны Николас.
– Принято. Видимо, вся нижняя палуба грузовая. Если кто-то и остался в живых, то искать его нужно на верхней.
Горм плавно «спрыгивает» с металлической лестницы, ведущей к люку в потолке:
– Путь наверх закрыт, механизм заблокирован с той стороны, – сообщает он и пожимает плечами, хотя в скафандре это выглядит глупо.
Марита бормочет непонятные ругательства, потом произносит:
– Не могу подключиться. Нет энергии.
И правда, в коридоре и шлюзе не горит ни одной лампочки, даже сигнальной. Получается, что питание отключено везде, кроме входного шлюза. На корабле достаточно тепло, судя по датчикам скафандра, градусов пятнадцать, значит с обшивкой порядок…
Я вызываю «Антару»:
– Тина, приём.
