Курская радиальная, наверху, там, где фонтан и вход с массивными колоннами на кольцевую. Хоть бы Миша ничего не перепутал! А то ведь никогда в Москве не был.
Быстрыми шагами, держа наготове мобильный, Стася миновала Курский вокзал (какой же он длинный, однако!), у небольшого фонтанчика свернула вверх – туда, где открывались двери метро, толкнула одну из них – с синей табличкой – и вошла в спасительную прохладу. Миша уже ждал её.
– Привет, Стась!
– Привет, Миш, – ответила девушка, как только они чмокнулись в щёки. – Как доехал?
– Нормально. Утром в полвосьмого приехал, потом – в хостел, вещи оставил. А твои как дела?
– Нормально. Вчера как раз новый рассказ дописала. Помнишь, о том, как инопланетяне мужчину похитили – диск требовали?
– Да, ты рассказывала. Ещё он, кажется, их сородичем оказался.
– Верно. Надеюсь, в "Интересные новшества" примут.
– Это туда, где Артур? – уточнил Миша. – Забыл фамилию.
– Изгаршев. Да, это он.
– А в "Простой жизни" Калиновский?
– Он самый. Тоже охотно берёт мои рассказы. Думаю, и этот возьмёт. Ну, так куда пойдём?
– Давай на Красную площадь. Как лучше? Пешком или поедем?
– Поедем, – спешно ответила Стася. – Она далеко отсюда.
А сама подумала: "Нет уж, спасибо! Я с тобой и так находилась в Нижнем. Всю неделю потом ноги болели".
Это было два года назад, когда Стася, тогда ещё студентка Московского литинститута, приехала в Нижний Новгород. Родители, желая поощрить дочь за успешную сдачу сессии (за весь год всего одна четвёрка), купили ей путёвку в город, где жил Максим Горький. Стася была счастлива, ибо ещё со школьной скамьи мечтала побывать там, увидеть своими глазами, чтобы написать о нём рассказ. Заодно в путёвку входили экскурсии в Городец, Павлово и Богородск, отчего Стася была довольна вдвойне.
В первый день сразу по приезду из Городца девушка побежала осматривать город. Сначала автобус отвёз её в Литературный музей, располагавшийся в доме купчихи Варвары Бурмистровой, в девичестве Рукавишниковой. Затем, осмотрев музей и ознакомившись поближе с биографией Горького, поехала до площади Минина, откуда было рукой подать до дома купца Рукавишникова, брата Варвары. В этом здании нежно-голубого цвета с изящной лепниной тоже был музей.
Выйдя после экскурсии на улицу, Стася решила, что сегодня, пожалуй, можно бы и домой, то есть, в гостиницу. Но как пройти туда (или лучше проехать), если нет карты?
"Простите. Не скажете, как добраться до Центральной?" – спросила она первого встречного парня.
"До гостиницы? Да, конечно. Я, кстати, как раз иду в том направлении. Могу проводить".
"Спасибо".
Если бы она только знала, чем закончится его "проводить"!
Памятник Чкалову, около Георгиевского башни Нижегородского кремля с длиннющей Чкаловской лестницей, ведущей к нижней набережной реки Волги, кремлёвская стена из красного кирпича разных цветов – свидетельство разных эпох – и белым налётом в некоторых местах – одно время было модно белить кремлёвские стены. Пролом в стене, сделанный по приказу Николая Первого, резиденция тогдашнего губернатора, Часовая и Северная башни с потрескавшимися от ветра кирпичами, церковь Михаил Архангела, памятник основателю Нижнего Новгорода князю Юрию Всеволодовичу и его духовному отцу митрополиту Симону – обо всём этом попутчик, проходя мимо, рассказывал ей, московской гостье, так, словно история была его профессией.
"А Вы историк?" – рискнула спросить Стася.
"Нет, но у меня папа преподаёт историю. Сам я вообще-то на журфаке учусь. А Вы где учитесь, работаете?"
"Учусь в литературном".
"Значит, будете писателем? Здорово! А как Вас зовут?"
"Стася".
"Рад познакомиться. Я Миша. А Вы откуда?"
"Из Москвы. А Вы, как я понимаю, местный?"
"Верно. Как родился здесь, так и живу. Теперь нам осталось спуститься – и до Канавинского".
"Куда?"
"До Канавинского моста. Потом на другую сторону, ещё немного пройти – и будет Центральная".
"Вот это я попала! – думала Стася. – До Канавинского, на другую сторону… Он же такой длиннющий! Нет, пешком мы туда вряд ли пойдём – далеко. Скорей всего, автобус поймаем".
Но Миша почему-то не торопился брать автобус – он по-прежнему шёл пешком, рассказывая своей попутчице об улицах и зданиях, которые они проходили. Так Стася узнала, что подмосковные города Фрязево и Фрязино происходят от итальянцев (Италию в старину называли Фрязь), а на первых трамвайчиках, курсирующих по улицам Нижнего Новгорода, была надпись ГУЖД (Государственное управление железных дорог), что местные жители расшифровывали как "Господи, унеси живым домой!" – потому как эти трамвайчики нередко переворачивались.
Плавный переход от Юрия к трамвайчикам, а также усталость ног чуть было не побудили Стасю уточнить: это при Юрии Всеволодовиче пошли первые трамваи? Но вовремя спохватилась. Ещё подумает Миша, что девушка совсем с головой не дружит.
Так дошли они до речного вокзала, а попутчик даже не намекал на то, чтобы сесть сейчас на автобус. Конечно, уставшая от долгой ходьбы Стася могла бы сама подать ему такую идею, но, боясь показаться неженкой, терпеливо шла рядом, стараясь не отставать.
Вскоре они оказались прямо у Канавинского моста, и Миша решительно ступил на пешеходную тропку, ведущую через Оку.
"Кажется, я попала в лапы к садисту, – подумала Стася, обречённо ступая следом. – И к мазохисту", – добавила про себя, глядя вперёд, на бесконечно долгие метры моста.
Тем временем "садомазохист" показывал девушке всё, что хорошо было видно с моста: стрелку, где Ока встречается с Волгой, собор с чёрными куполами, разноцветную Строгановскую церковь.
"А вот и Центральная", – проговорил он, указывая на высокое здание, когда они были уже на середине моста.
Слава тебе, Господи! Наконец-то видна! Но как же она далеко!
А позади остался Кремль. Это ж надо! Столько прошли пешком! Неужели человек может, преодолев такое расстояние, остаться живым?
Из последних сил Стася шла вперёд, мысленно повторяя, как заклинание, те слова, которые нижегородцы читали на первых трамвайчиках. И вот, наконец, долгожданная гостиница.
Поблагодарив Мишу за интересную экскурсию, Стася, по его просьбе, оставила ему свой телефон. Он оставил ей свой, пообещав завтра сводить девушку ещё куда-нибудь.
"Только не так далеко, ладно?".
"Хорошо".
С трудом дошла Стася в тот вечер до лифта, оттуда – до собственного номера и потом – до кровати, куда она не села – просто рухнула. О том, чтобы спуститься вниз – в супермаркет, купить себе чего-нибудь к ужину, не могло быть и речи. Поэтому Стася благодарила Бога, что внушил её матери мысль положить ей в сумку пару бутербродов. Спала она в ту ночь сном младенца.
