Алексей Краевой - Жизнь

Забудем ли наши

Священные Стяги?!

Один из них, помните?

Был на рейхстаге!

…Сколько их было,

«Восточных походов»,

Под флагами

Всяких мастей сумасбродов;

Шли на нас тысячи,

Шли миллионы —

Карлы,

Адольфы,

Наполеоны…

Помнит история:

На катафалке

Всех увезли

На позорную свалку.

Продолжать ли список —

Гадать не берусь.

Но верю:

Бессмертна великая Русь.

О чём ты думаешь, Солдат?

Твой путь – вперёд, а взгляд – назад.

Не потому, что оплошал,

А потому, что отстоял

И жизнь, и смех, и тишину,

Похоронив тогда войну.

О чём ты думаешь, Солдат?

О тех, кто где-то там лежат

В могилах братских и святых,

Принявших смерь без понятых?

Всё тише, тише сердца стук:

«Не я, так сын, не сын, так внук

Родную землю отстоят», —

Об этом думает Солдат!

В бескрайнем поле —

Гладь пшеницы,

Где мы по росам там брели.

И вдруг – окопы,

Как глазницы

Когда-то раненой Земли.

Как шрамы, брустверы бугрятся

На тёплой коже чернозёма,

Печальной памятью ложатся

Земли и времени разломы.

Ступал он тяжко зло и слепо

Сапог войны.

Окопы эти – страшный слепок

Всеобщей раны и беды.

И кажется, что эти щели

Не человек отрыл когда-то,

Чтоб уберечься от шрапнели,

Свинцовых ливней автомата.

Земля надтреснулась от боли —

Вскипел кровавый снег на ней —

От силы, стойкости и воли

В неё полёгших сыновей.

Окопы, старые окопы,

Вы – память горькая и боль.

Не только наша – Всей Европы.

Европа, помнить – то изволь!

Дамоклов меч висит над жизнью —

Десятком бомб над каждой колыбелью.

Неужто детский смех не брызнет

И не запахнет вновь капелью?!

Неужто разум победит

Безумство, злоба, динамит?!

Висит ужасный этот меч

На нити тонкой, еле зримой.

И каждый час, и каждый миг

Грозит бедой неотвратимой.

Для всех и каждого бедой,

И на земле, и под водой.

Как паутина нить тонка,

А меч всё ниже, ниже, ниже.

Закрыли солнце облака

И пламень твердь земную лижет.

Ещё мгновение, чуть-чуть

И всё покроет темень, жуть!

Стряхни беспечный сон, Земля,

Зажги спасительные свечи

О звёзды мирные Кремля,

Освободи от груза плечи,

От груза ядерных ракет:

Альтернативы миру нет!

Жаркий полдень. Июнь 43-го года…

Духота, – словно адская печь.

Тяжко дышит родная природа,

Да слышна лишь немецкая речь.

Даже воздух и тот раскалён,

Тишина гробовая вокруг,

Словно вымерло всё – только стон,

Только стон… Ожидание… Вдруг!..

Среди ясного дня, словно гром,

Над уныло поникшими ветлами,

Над садами, притихшим селом —

Тройка «соколов» с красными звёздами!

Был внезапный и мощный удар:

Запылали цистерны и склады.

Фейерверком для нас был пожар,

Знайте наших, немецкие гады!

Засияла, проснулась природа:

Птичьи песни и воздуха звон,

Звёзды красные – свет и свобода,

От уставшей души вам поклон!

Седая история. Прошлое.

Брошу на Родину взгляд:

Широкая степь да пороша,

Копыта по насту стучат.

Проносятся дикие орды,

Как смерчи по русской земле.

А где-то там сэры да лорды

Разнежившись, спали в тепле.

Не знала ты, миссис Европа,

Татаро-монгольских цепей.

Не ставила ты в изголовья

Тысяч и тысяч свечей.

За русской спиной и за болью,

Вдали от тревог и беды

За праздным сидели застольем

Потише стоячей воды.

Вспомните Геббельса речи.

Вспомните Гитлера – тать.

На наши легло это плечи

За что же на нас клеветать?

Вздыбился мир. Затемнилось.

Тяжко вздыхает земля.

От бомб её ось искривилась

Медлить секунды нельзя!

В этом дичайшем безумстве

Голос – набату под стать,

Голос Москвы: «Образумьтесь!»

За что же на нас клеветать?!

Есть сладкая боль – ностальгия:

Трепещет, тоскуя душа.

Есть земли не наши, другие,

Но как же ты, Русь, хороша!

Тот миг торжественный настал,

И закружилась даль метелью.

В разгаре шумный карнавал,

Конца нет шуткам и веселью.

Вот старый год по стрелкам бьёт,

Снимайте ваши очки-маски.

Идёт к нам Новый, настаёт!

И ночь предстала, словно в сказке.

Она нагрянула жестоко и нежданно

И чёрной тенью на душу легла.

Не новостью газетной иль экранной,

А вот она живая, как змея.

Беда – проверка каждого на прочность.

Один – раскис – и свет уже не мил.

Другой – пружина, красота и точность:

Чуть-чуть подавшись, плечи распрямил.

Басня

Висит лапша, оттягивая уши,

А слух и память —

Глуше, глуше.

А потом совсем потухли:

Уши от лапши опухли.

Мораль такую напишу:

Снимайте вовремя лапшу.

Стою у палатки и слушаю даль.

Какая звенящая тишь!

С кустов и деревьев спадает вуаль.

Молчит, не шелохнет камыш.

Туман – одеяло окутал луга.

И голос чуть слышный в дали.

Мелькают в тумане гиганты-стога,

Как в море большом корабли.

Течёт величаво спокойная гладь,

Артерия жизни – река.

Как другу ей хочется руку пожать,

Зелёные тронут бока.

Прозрачная свежесть, как сладкий бальзам,

Приятно щекочет, бодрит.

Мир счастья открыт и душе, и глазам —

Луч солнца со мной говорит.

Я слышу музыку, совсем не зная нот.

Глаза закрою, вижу дивный свет:

Искрится радугой, струиться, льёт.

И кажется, ему границы нет.

Она пришла ко мне, святая из святых,

Чудесная торжественность души,

Взошедшая из зёрен золотых,

Я пленник твой, верши свой суд, верши.

(пародия на произведение коллеги «Душа»)

Моя душа вчера повеселилась

Оборвалась в ней жизни нить.

Намаялась со мной, намучилась

И приказала долго жить.

Ну что ж, душа, так может к лучшему

Уж лучше жить мне без души?

Давай останемся друзьями.

Ты с того света напиши.

И так легко сегодня дышится

От этой странной пустоты.

Вся гамма звуков чистых слышится

Ведь не мешаешь больше ты.

Ты ведь, душа, девица с норовом,

Сластёна ты – моя душа!

Я накормил тебя бы здорово,

Да вот в карманах ни шиша.

Но не горюй, моя хорошая,

С тобой присядем мы за стол,

По чарке выпьем за воскресшее

И спляшем чистый рок-н-рол.

И подняв палец назидательно

Я крикнул в даль: «Лети, душа!

С тобой я встречусь обязательно,

Когда ты станешь хороша».

(Памяти А. И. Солженицына)

Простор Сибири и – погосты.

Я внукам не желаю так,

Как дедов их сотлели кости

В тот дико-страшный кавардак.

То была темь страшнее ночи —

Бросали в ямы, как собак,

Не закрывая даже очи.

Не тройку вижу с бубенцами,

Улыбку яркую в фате,

А руки, ноги с кандалами

И лица злобные всё те.

Другая видится мне тройка:

Три стула, красный карандаш:

– Кулак, попина, враг народа.

В расход немедленно – не наш!

– За что в расход,

Я – трудовик, мои мозолистые руки…

– Молчать! Ты порожденье суки!…

(Площадный мат и злобный рык)

– Михайло, помнишь, говорил:

Что в даль и в ширь, во славу стать

Россия будет прирастать

Тобой, Великая Сибирь.

…

Простор Сибири и – погосты,

Гулаг, скелеты валят лес.

А для истории так просто:

Стоит, чернеет страшный крест.

(литературная пародия)

Из вчера я приветствую вас.

Да не живите вы как слизни!