Иногда хочется плюнуть на всё, бросить начатое дело, а иногда ударить, пнуть или даже убить кого-нибудь (громко сказано!), спустить пар, одним словом. Хочется, да и только: нет возможности, а точней сказать – не позволяет совесть, что ли.
Я – грузчик. Подал, поднес, убрал, сложил, разобрал, послал, еще раз послал, подал, поднес, убрал, сложил, разобрал. Скучная, монотонная работа. Старший – козел! – главный над нами, бугор, любит поиздеваться. Говорит, не так делаете, наоборот: разобрал, сложил, убрал, поднес, подал. Я его послал однажды. Он – меня.
И все повторяется. Никакого творчества!
Меня зовут Андрей. Андрей Колупаев. Фамилия уже обязывает вкалывать, так сказать. Я и колупаю. Жаль, зарплата маленькая, всего-то ничего, хватает, правда, чтобы выпить пива после работы, купить сигарет, взять пожрать еды, чтобы не сдохнуть (люблю свиные вареные уши с чесноком и черным перцем), да заплатить за квартиру. Опять – скука. И это в тридцать лет, когда надобно обзавестись семьёй, детьми, а не снимать дешёвых сторублевых минетчец-проституток на трассе Ростов – Баку, рядом с работой, засаживать в беззубый рот елду и думать о королеве красоты с внеземной внешностью, берущей в рот у самого принца Галактики, которого, мол, уговорили кое-как дать за щеку прекрасной молодой деве. И я даю, потому что хочу дать, у меня потребность, так как озабочен.
Домой возвращаюсь усталый. Какие там проститутки! Доползти бы, включить ящик, посмотреть тупой сериал и новости, где правительство, говорят, делает всё для своего народа – не врали бы… Говорят, если президент сказал так – это правильное решение. А мне-то что от этого?!! Слова президента может и правильные, но я остаюсь со своим разбитым корытом.
Ночью сплю плохо. Некрепкий сон какой-то. И сны дурацкие.
Новый день – на работе опять напряг. Как всё надоело! Терпишь, терпишь…
И вот однажды началось.
Этого человека никто не замечал. Как можно обратить внимание на бомжа, пьяненького, сидящего во дворе пятиэтажки на лавочке под тенью каштана, грязного и, наверное, источающего дурной запах?
Он каждый день после шести вечера пребывал на одном и том же месте, когда я возвращался с работы. Как обычно он спал. Или делал вид, что спит.
Первое время он был для меня пустым местом. Сидит себе человек, отдыхает. Но вскоре заметил, что незнакомец всегда находится в одной и той же позе, облокотившись спиной о дерево, опустив голову на грудь. Вроде спит. А может, умер?.. Не может быть! Менты увезли бы в труповозке.
Прошла неделя. Мне стало интересно. Я подошел к нему.
– Привет, мужик, – сказал я, но руки не подал, побрезговал.
– Привет, – ответил он. – Что надо?
Действительно, что мне от него надо, зачем я к нему подходил? Я растерялся. И, не придумав ничего лучшего, спросил:
– Есть хочешь?
– А тебя это волнует? – произнес он с некой наглостью в голосе, но это была защита на беспокойство, которое я причинил ему своим присутствием.
Я честно ему ответил:
– Нет.
– Тогда – в чем дело, Андрей? Колупаев твое фамилия, если не ошибаюсь. Смешное оно, честно.
Человек не поднял на меня глаза, не взглянул в мою сторону. Он продолжал дремать, оставаясь в прежней позе, как будто его приморозило. Но лицо рассмотреть было можно слегка, строя некие догадки. Оно, казалось, чьё-то напоминало. На вид ему было лет сорок. Щетина. Глубокие морщины на лбу. Щёки впалые. Веки опухшие. На подбородке ямочка – признак женоненавистника. Руки он сложил на груди.
Дурного запаха я не почувствовал. Вид бомжа ему придавала грязная, но дорогая одежда. Я заметил это не сразу. Спортивный костюм с лэйбой «рибок», как у нашего шефа, висел на нем колом.
Мое имя ему известно – ясное дело: соседи проболтались.
– Неси водку, Андрюха, которая лежит у тебя в морозилке дня два, и закусь неси. Люблю ледяную водочку! И ещё бананы неси. Ты вчера покупал и не доел, – он привстал и поднял голову. Я отступил на шаг назад: на меня смотрел я сам, никто иной – я, точно. Только постаревший. – Ты за мной следил?
– Нет. И не думал. Делать мне больше нечего. Я – знал.
– Тебя зовут, – я понизил голос, – Андрей, как и меня?
– Угадал. Вижу, ты разницы не видишь между собой и мной. И это так. Неси водку, хватит на меня пялиться, как баран на новые ворота.
– Может, пойдем ко мне домой? – предложил я.
– К тебе не пойду. Ты сам этого не хочешь. И не стоит говорить, что это не так. Я не только вижу, но и знаю.
Дома я достал водку из морозилки, положил бананы в пакет. Недавно я видел сон, похожий на сегодняшний вечер. По телу пробежала дрожь.
Закуску разложили прямо на лавочке. Тёзка открыл водку, разлил по пластиковым стаканам. Точно по пятьдесят.
– Не запиваешь?
– Нет.
– В этом наше отличие.
Мы выпили по первой. За знакомство.
Вторую налили быстро. Следом пошла третья. По-нашему: чтобы муха не успела нагадить.
– Ты испугался, Андрюха, – усмехнулся тезка.
– Мне стало жалко тебя.
– Не ври. Жалко у пчёлки! Тебе стало жалко самого себя, понимаешь? Когда-нибудь ты подал милостыню хоть одному нищему? Жадность – порок, – добавил он тривиальную фразу и очистил банан.
Я замотал головой.
– Скоро поймешь.
– Каким образом?
– Ты ненавидишь работу, которая угнетает физически и морально. Ты ненавидишь менеджеров или других управленцев, которые, без всякого сомнения, тоже ненавидят свой труд, и именно поэтому становятся собаками по отношению к подчинённому персоналу. Любая работа противна, если она не в радость, а куда деваться, правильно? Быть зависимым от работодателя, от своего хозяина, испытывать страх потерять работу, сказав лишнее слово, – вот пример современного рабства. Так вот, скоро будут ненавидеть тебя.
– Ты смеёшься! Этого не может быть!
– Я знаю, что заронил искру надежды… В тотализатор играешь?
– Зачем спрашиваешь, если обо мне знаешь всё, как я вижу. И в душу лезешь.
– Да, дружище.
Последние шесть месяцев я играл в букмекерской конторе. Ставил на футбол в тотализаторе. Так, немного. Для интереса. Иногда везло: выигрывал около сотни рублей. Один раз поднял с тридцатки две штуки. Пропил. Особой надежды на джек-пот не питал, но астрономические суммы приводили в некий трепет, если я представлял, что стал счастливым обладателем заветной для многих суммы.
– Сколько там джек-пот на сегодняшний день? – подмигнул тезка-бомж.
– Двадцать миллионов, кажется. Или около этого.
– Они будут твои.
– Не шути, – не верил я.
– И не думаю. Увидишь. Кстати, получишь бабло – часть вложи в контору своего хозяина. Поимеешь ещё в два раза больше. Он сам тебе предложит, когда узнает. Не отказывай ему. Договорились? – он протянул руку.