Ясный солнечный день казался беззакатным. Хотелось лежать на траве, смотреть на небо и фантазировать о том, на какое животное или предмет похоже то или иное облако. Но… следователь Александр Романович Наполеонов находился на дежурстве, которое началось совсем недавно. И стрелки часов, разомлевшие от жары, еле-еле передвигались.
С одной стороны, ничего не делать было скучно, а с другой стороны, какому работнику правоохранительных органов не хочется, чтобы его очередное дежурство прошло без происшествий. Вот и Наполеонову хотелось.
Тишину нарушил голос лейтенанта Аветика Григоряна, который любую свободную минуту посвящал своему любимому занятию – разгадыванию кроссвордов:
– Как назывался в Древнем Риме раб-факелоносец? Десять букв, – Аветик обращался не к кому-то конкретно, а ко всем присутствующим.
Ответил Наполеонов:
– Лампадарий.
– Я серьезно, – обиженно протянул Аветик.
– И я не шучу, – ответил следователь и посоветовал: – Ты буковки-то впиши в клеточки.
– Подходит, – через некоторое время протянул с радостным удивлением Григорян. – Спасибо, Александр Романович.
– Не за что, – пожал плечами Наполеонов и подумал про себя, что благодарить нужно не его самого, а его мать Софью Марковну Наполеонову. Именно благодаря ее терпеливому воспитанию непоседливый сын Шура рос любознательным и начитанным мальчиком. Вот только вместо того, чтобы стать музыкантом или ученым, он вместе с подругой детства Мирославой Волгиной поступил на юридический факультет.
Оба стали следователями. Только вот Мирослава с ее своенравным характером недолго задержалась на государственной службе и ушла на вольные хлеба, открыв частное детективное агентство. Он же тянет лямку служаки и надеется дослужиться до генеральских погон.
Правда, вслух он об этом никому не говорил. Даже Мирославе. Свою заветную мечту он хранил в секрете, как личную тайну.
– Так вот откуда взялся раб лампы! – неожиданно для всех проговорил очнувшийся от дремоты судмедэксперт Шахназаров.
Присутствующие рассмеялись.
И тут на пульт дежурного поступил вызов. Прозвучала команда: «Группа на выезд».
И группа, в составе следователя, экспертов и оперов, быстро загрузилась в автомобиль, который тотчас сорвался с места.
– Лучше бы ты молчал, Руслан Каримович, – проворчал, устраиваясь поудобнее, эксперт Незовибатько.
– Ты что же, Афанасий Гаврилович, думаешь, что это я подтолкнул к действию злые силы?
– Ничего я такого не думаю, – ответил Незовибатько и признался: – Просто поворчать захотелось.
Все тихо рассмеялись, и воцарившееся было в салоне напряжение спало.
Наполеонов был проинформирован, что на пульт позвонила некая Ирина Игнатовна Соболева, обнаружившая за приоткрытой дверью квартиры напротив труп соседки.
«Хорошо, что труп опознан, – подумал следователь про себя, – но интересно, зачем это гражданку Соболеву понесло в чужую квартиру, даже если дверь открыта».
Полицейская машина, прибыв по сообщенному Соболевой адресу, остановилась, и сотрудники сгрудились у двери подъезда в ожидании, когда им ее откроют.
Открылась она почти мгновенно. Видно, женщина, трясясь от страха, поджидала полицию на нижней площадке и глядела в окно.
В кирпичном доме, построенном в самом конце прошлого века, был лифт. Но на нем поднялись только свидетельница и следователь. Остальные поднялись по лестнице, тем более что квартира жертвы находилась всего лишь на четвертом этаже.
Наполеонов начал расспрашивать свидетельницу прямо в лифте. Но до прибытия на место ему удалось выяснить только то, что не сама она обнаружила соседку.
На закономерный вопрос следователя Соболева ответила, что ей сообщил об этом ее внук Саша.
«Тезка», – подумал Наполеонов, хотя его Сашей не называл никто, кроме непосредственного начальника полковника Солодовникова. Для всех остальных он был Александром Романовичем или Шурой.
– Сколько лет вашему внуку? – спросил Наполеонов свидетельницу.
– Семь.
– Как он попал в квартиру вашей соседки? Кстати, как ее имя-отчество-фамилия?
– Елена Валентиновна Андриевская она. Была, – поправилась женщина.
– Как ваш внук оказался в ее квартире? – повторил свой вопрос следователь, замедляя шаг на лестничной площадке.
Остальная часть оперативной группы уже входила к тому времени в дверь.
– Саша собирался спуститься за почтой, – пояснила женщина. – Он приоткрыл дверь, и наш котенок Маркиз, выскочив на площадку, юркнул в квартиру соседки, дверь которой была открыта. Саша сначала просто позвал Маркиза, но он не отзывался, тогда он постучал в дверь и позвал Елену Валентиновну. Она тоже не отзывалась. Тогда Саша решил, что не будет ничего страшного, если он пройдет внутрь и возьмет Маркиза. Ребенку же даже в голову не могло прийти… – Соболева испуганно замолчала.
– Продолжайте, Ирина Игнатовна, – попросил ее следователь.
– Да что тут и продолжать-то, – вздохнула женщина, – Саша вошел в гостиную, она была открыта, увидел Андриевскую и с криком: «Бабушка! Тетя Лена умерла!» – прибежал домой.
– А Маркиз? – почему-то спросил следователь.
– Котенок сам прибежал за Сашей.
– Внук вам еще что-то сказал?
– Нет. Только что тетя Лена умерла и лежит среди цветов.
– Что сделали вы?
– Я зашла посмотреть, – смущенно призналась женщина.
– Вы что же, не поверили внуку?
– Не то чтобы не поверила, но я была в недоумении и подумала, что я неправильно поняла Сашу.
– Вы вошли в гостиную?
– Я не входила в гостиную. Заглянула с порога и поняла, что Лена не жилец, поэтому вызвала вас.
– А «Скорую»?
– Тоже вызвала. Но она еще не приехала.
И как раз в это время появились врачи «Скорой».
– Что случилось? – спросили они Наполеонова.
Но он молча указал им на дверь квартиры.
Взглянув на труп, медики сразу констатировали смерть, тем более что над ним уже поработал судмедэксперт.
Следователь попросил Соболеву никуда не уходить.
Женщина кивнула и попросила:
– Можно я подожду вас в своей квартире? Она вон напротив.
– Хорошо, подождите, – разрешил следователь. Сам же уцепился за рукав Шахназарова: – Что скажешь, Руслан Каримович?
– Как всегда, ничего хорошего, – мрачно отозвался тот.
– Это само собой, – легко согласился Наполеонов, – и все-таки, по существу дела.
– Убили ее около часа ночи. Плюс-минус час. Рана нанесена острым предметом.
– Что ты мне голову морочишь? – рассердился Наполеонов. – Я же сам вижу, что она ударилась о край тумбочки.
– Если видишь, то чего спрашиваешь, – флегматично ответил Шахназаров.
– Ты сказал, что ее убили.
– Да. Потому что удар был сильным. То есть ее толкнул человек с большой силой, скорее всего, пребывая в ярости.
– Так это может быть несчастным случаем? – почему-то обрадовался Наполеонов.
