«…Наука и магия…
Что можно сказать об их взаимодействии?
Было время, когда магия безраздельно правила миром, было время, когда наука ее потеснила.
Последние три века первенствовала наука.
И в самом деле, наука победила чуму и холеру, наука увеличила плодородие почвы, наука построила паровые корабли, связала мир сетью железных дорог, выковала воину новое оружие. Она перекинула через великие реки и озера мосты, о которых отцы наши не могли и помыслить; она покорила молнию, направив ее с небес на землю.
Как самый очевидный пример: наука, обуздав силу электричества, дала нам дешевые и простые источники света, против хотя и вечных, но дорогих световых кристаллов, известных с древних времен.
Но и магия не сдавала свои позиции.
Именно магии мы обязаны хоть какими‑то успехами в управлении погодой – пусть и скромными. Магии все же принадлежит первенство в исцелении многих болезней, к каким наука еще даже не знает, как подступиться.
Наконец, именно магия (те самые ее разделы, каким мы обязаны выращиванию кристаллов холодного света) ныне создает кристаллы, на которых базируется мобильная связь и производство ординаторов – без которых уже немыслима современная цивилизация.
Как раз этот пример указывает нам на генеральное направление прогресса – сочетание древних знаний и умений с открытиями ученых, соединение науки и чародейства. Следуя этим путем, мы придем к золотому веку.
Да, хочу вам сказать, и это особо важно для тех, кто лишь начинает постигать истину, что магия и оккультизм – это две разные вещи и ни в коем случае не следует их смешивать.
Магия – наука, изучающая сверхъестественные явления, чей смысл скрыт до поры до времени Высшим Разумом от человека. Наука, помогающая установить скрытые закономерности и взаимосвязи между природой и человеком, выраженные в звездах, числах, энергетических полях. Ее носители – маги, волхвы, астрологи, оракулы, предсказатели, экстрасенсы, вещуны, гадалки, хироманты, ясновидящие, пророки и тому подобное.
Оккультизм – лженаука, изучающая связи человека с „духовными“ мирами – нечистыми духами, чертями, бесами, гулями и прочими. Оккультист по определению не может действовать во благо человека ни при каких обстоятельствах, потому что является лишь орудием сил тьмы. Ярчайший пример – все тот же Атаульф…
И то, что ныне оккультизм (от тибетского до европейского, с его темными знаниями и энергиями) поднимает голову – это очень опасно».
(Бальбилл Антоний. Популярная магия. – Афины: Изд‑во «Минерва», 2755 г. от основания Рима.)
Серапис. Восточная окраина. Припортовые кварталы.
Тихая, мощенная старым камнем прибрежная улочка огласилась осторожными шагами.
Человек старался ступать неслышно, и все равно в ночной тишине городского захолустья его поступь отдавалась пощелкивающим эхом.
Но на пустой улице не было никого, кто бы мог это услышать.
Изъеденные временем каменные стены старых складов угрюмо смотрели во тьму очами наглухо запертых, словно бы уже не первый век, ворот.
И человек сейчас и здесь выглядел неуместно.
Он остановился передохнуть перед одним из сооружений – высоким, с глухими побеленными стенами и единственным освещенным окном под черепичной крышей.
Видимо, там сидела охрана этого пакгауза, сторожившая товар – тюки дешевого барахла из Народного Государства Чжунго или мешки зембабвийского кофе, а может, ящики запчастей к британским авто или русским комбайнам. Да, впрочем, какая разница?
Человек приник к стене, слился с нею, превратился в единое целое с тьмой, вдыхая влажный прохладный воздух средиземноморской зимы.
Сверху донесся гортанный смех, заставив беглеца встрепенуться. Темные тени на ярком пятне света, падающего из освещенного окна на улицу, неуклюже закопошились, начали срывать друг с друга одежду. Внезапно свет погас, окно с треском захлопнулось, и мглистая тьма сомкнулась вокруг того места, где только что был освещенный пятачок булыжной мостовой.
Постояв, ночной бродяга двинулся дальше в путь. Цель была рядом, за следующим переулком.
Он таился, время от времени оглядываясь.
Хотя чего бояться в Сераписе? Возможно, уличных грабителей да, если ты не в ладах с законом – полиции.
Конечно, по ту сторону моря идет война, которая, как говорят, может перекинуться и в Тартесс, но пока что все это, хвала богам, напрямую не касается Сераписа, второго в этой части мира города по величине и богатству (а в Галлии так и подавно первого, куда там той Лютеции). Вот разве что этот тип имеет какое‑то отношение к африканским делам… Ведь не далее как в прошлом месяце в порту был перехвачен – со стрельбой и трупами – груз оружия для мавританских мятежников.
Так бы подумал сторонний наблюдатель и не ошибся бы.
Но лишь отчасти.
Человек, что сейчас шел по припортовой улочке, действительно прибыл из Африки. Но всякие войны и смуты волновали его меньше всего.
Позади были сахарские пески и редкие оазисы, позади были те проклятые развалины и уж точно проклятые подземелья под ними, долгий путь в мертвом лабиринте под мертвыми песками…
И украденная с алтаря забытых богов вещь, за которую ему должны заплатить.
Вспомнив неприятное, прохожий быстро перекрестился – он ведь верил в Иисуса Распятого и отца его – Бога Всех Миров. Потому‑то и согласился на это дело, пожалуй, самое опасное в его карьере грабителя древних могил. Ведь как сказал пресвитер, сие должно послужить торжеству Его. А вера человека была крепка, ибо Бог отцов давал ему, как он свято верил, защиту против демонических штучек, которыми язычники защищали покой своих мертвецов.
Правда, червячок сомнений все чаще кусал его сердце: можно ли силой демонов послужить Богу и угодна ли Господу заведомая ложь?
Да и этот субчик, что отирался при новом пресвитере общины, ему не нравился. Корнелий Луций Вер. Явно ведь маг и чернокнижник.
Прости Господи!
Симеон Клавдий Дивициак завернул за угол, прошел узкой щелью между складами. Тут уже пахло морем, вернее, гаванью: тиной, сточными водами, гнилыми водорослями.
Неизменный запах всех портов мира.
Дорогу он нашел бы и с завязанными глазами.
Чувствуя, как в сердце вновь забрезжила надежда, припустил по безлюдной улице, идущей вдоль реки. Пройдя вдоль стены с надписью «Товарищество Трималхион и сыновья» шагов двести, Дивициак подпрыгнул, ухватился за верхнюю кромку стены, подтянулся на руках, в два счета перемахнул на другую сторону и, повиснув на левой руке, спрыгнул вниз.
Пересекши пространство от стены до стены, он на ощупь нашел почти невидимую нишу. Это и был вход в нужное ему подземелье. Хотя со времен Сестер Спасительниц прошло уже почти полторы тысячи лет, сераписские катакомбы пользовались по‑прежнему нехорошей славой. Но это если не знать, куда и как идти.
