– Ох, мне так стыдно! – щеки Анны на самом деле неожиданно залил яркий румянец. – Я на самом деле не такая…
Эх, в который раз я уже слышу этот рефрен? Я прикусил язык, чтобы не смутить мою прекрасную комендантшу еще больше. Очень уж не хотелось, чтобы она натянула одеяло по самые уши и скрыла от меня свое умопомрачительное тело. Сейчас, в расслабленной неге, запрокинув голову и разметавшись на своем диване-кровати, она выглядела божественно… и совершенно беззащитно. Мне захотелось ее обнять. И я обнял, собственно. Зачем отказываться от таких простых желаний, когда их легко можно исполнить.
Она чмокнула меня в ухо и отстранилась.
– А когда приедет твой отец? – спросила она. – Уже ведь скоро, да?
Я мысленно сосчитал дни. Сегодня было двадцать первое декабря. До Нового года всего ничего, а про отца я наврал Анне что-то около месяца назад. Значит скоро придется врать что-то новое. Что именно, я пока не придумал.
– О чем задумался? – Анна Аркадьевна встала с кровати и подошла к журнальному столику. К моему восторгу, ничем не прикрывшись. Разлила по хрустальным бокалам остатки шампанского. Получилось всего по глотку, конечно.
– Придумываю способ, как бы вас с отцом не знакомить, – ухмыльнулся я.
– Это еще почему? – нахмурилась Анна и протянула мне мой бокал.
– Потому что он тебя очарует, ты в него влюбишься и забудешь своего Ваню, – сокрушенно продекламировал я, дурашливо размахивая бокалом.
– Вот выйду я за него замуж и стану твоей строгой мачехой! – Анна гордо выпрямилась. Ее тяжелая грудь колыхнулась, заставив меня на секунду забыть о предмете разговора. Внизу живота потяжелело, мысли снова свернули в игривую сторону.
«Я видел много порно, которое начиналось точно так же», – подумал я, но вслух этого не сказал. Боюсь, что до порно моя прекрасная комендантша еще недостаточно «повзрослела». Сначала ей надо перестать краснеть за собственные оргазмы и секс при свете.
– Я очень за тебя рада, Иван, – сказала она и снова приподняла бокал. – Ты же еще помнишь, что именно мы празднуем?
Конечно же, я помнил. В сегодняшнем номере «Новокиневского шинника» вышла моя статья аж на полторы полосы. Почти весь разворот, кроме подвала. Для новичка, без году неделя в редакции – немыслимый успех. Но тут было и стечение обстоятельств, и немного удачи, и то, что на самом деле я никакой не новичок.
«Серый человек» был склонен откладывать свою работу до самого дедлайна, чем я и воспользовался. Он готовил техническую статью про авиационную резину, и что-то запропал по своей всегдашней манере. А когда Антонина Иосифовна уже начала нервничать, я подложил к ней на стол парочку готовых материалов, которые можно было как взять по отдельности, так и скомпоновать в один блок. Тоже про авиационные шины, но немного с другого подхода. Я писал про людей, которые работают в цехе. Про творчество рационализаторов и героизм обычного рабочего. Даже за станком постоял ради такого дела, чем изрядно повеселил рабочих цеха. Они прониклись ко мне симпатией, поделились как на духу своими проблемами и чаяниями, ну а я навел на их рассказы социалистический лоск, ввернул парочку узкоспециальных анекдотов и – вуаля! Когда «серый человек» заявился с готовым текстом, очарованная Антонина Иосифовна оторвала взгляд от моих опусов и покачала головой. Даже читать не стала, что он принес.
«Серый человек» и так меня не особенно жаловал, а теперь, можно сказать, за дело не любит. Потому что я весь в белом и на коне. За белым роялем. Ничего плохого не хотел, просто проявил инициативу, захотел показать редактору свою работу на оценку. И так случайно совпало, что тема была та же самая, что и у него. Случайно. Совпало.
Сегодня в редакцию приходил начальник цеха и лично жал мне руку. Расчувствовался. Мол, я глаза ему открыл на то, какие замечательные и самоотверженные ребята и девчонки у него работают. А Федор Олегович скрипел зубами в это время. И пытался потом Дашу против меня настроить тоже, но Даша была занята тем, что разнашивала новые джинсы. Почти не могла дышать, но была так счастлива, что, подозреваю, разозлиться на меня она бы не смогла, даже если бы ей рассказали, что я Чикатила, и до нее трех юных журналисток съел на завтрак. С медом и сгущенным молоком. Запивая кровью невинно убиенных коллег.
Потому что это я попросил Анечку по тихому стукнуть по голове свою Аллу, которая обманула Дашу, подсунув ей тряпки вместо вожделенных штанов. Не знаю уж, что именно она ей сказала, но буквально вчера Мишка принес на работу сверток, в котором лежали новенькие джинсы. Правда, не левис, а монтана, но это было даже лучше.
В общем, не то, чтобы мне хотелось серого Федю унизить, но газета не резиновая, и место под солнцем заслуживает тот, кто лучше пишет.
– Спасибо, милая, – я поднялся с дивана и притянул ее к себе за талию. – И у меня есть еще парочка идей, как мы можем сделать этот день еще лучше…
К себе в комнату я прокрался уже сильно после полуночи. Босиком, чтобы не хлопать шлепками. И чтобы никто не заметил, что я ночью выхожу из комнаты Анны Аркадьевны. Думал, что все уже спят, но как назло, на Егора напала бессонница, и он читал книжку, подсвечивая себе фонариком. Чтобы остальным не мешать.
– О, явился, гулена! – громким шепотом проговорил он. – Опять будешь молчать, как партизан, к кому это ты бегаешь ночь через ночь?
– Настоящие гусары зазря не болтают! – таким же шепотом ответил я.
– Эх, Ваня, за что тебя только бабы любят, а? – он вздохнул и посветил на меня фонариком. – То тебя блондинка какая-то у входа караулит, то вертлявая подружка по делу забежала… Ну вот что они в тебе находят?
– Ты не понимаешь, Егор, – ухмыльнулся я, ныряя под одеяло. – Это не они меня любят, это я их люблю!
– И что? Я вот тоже люблю, но на меня они что-то не вешаются! – от возмущения Егор это произнес почти в полный голос.
– Да что вы расшумелись, спите уже! – подал голос со своей кровати Шурик.
Егор погасил фонарик, а я блаженно вытянулся под тонким одеялом. Попытался вытянуться, но ногой попал в дырку. Да как, блин, оно это делает? Я вроде стараюсь-стараюсь заправлять постель так, чтобы эта треклятая дырка была сверху, и все равно…
– Кстати, Иван, тебе там письмо пришло, – Егор завозился на кровати, сетка натужно заскрипела. – Из Москвы.
– Где письмо? – сонная нега, уже начавшая, было, затуманивать сознание, моментально слетела.
– На стол положил, – прошептал Егор.
– А дай фонарик? – я резко сел на кровати.
– Обойдешься, донжуан доморощенный! – Егор беззвучно захохотал, кровать под ним затряслась. – Утром прочитаешь!
