ГЛАВА 1.
Лифт мягко чавкнул пневматикой, останавливаясь на этаже. Не дожидаясь, пока полностью откроются двери, Умбрий шагнул с платформы на дорожку. За спиной что-то бубнил автомат, в миллионный раз, наверное, повторяя инструкцию: «Убедившись, что вы прибыли на нужный этаж, нажмите кнопку «Стоп», после чего дождитесь зеленого сигнала и…» - как раз в это время Умбрий сошел с платформы и та, зафиксировав изменение веса, дернулась вверх-вниз и зависла. Замигали оранжевые глазки аварийной ситуации, впрочем, вскоре изображение Умбрия передалось от камер слежения в домовой компьютер и тот, оценив ситуацию, заблокировал лифт до особых распоряжений. Весь этот этаж – как и отдельный лифт – принадлежал одному человеку.
Несколько шагов по коридору – и перед ним мягко вспыхнул глазок дверной камеры. Даже для себя Умбрий не делал исключений – остановился перед дверью, оттянул рукав рубашки, прикладывая запястье к считывающему устройству и позволяя снять биометрические показатели. Уже потом дополнительно коснулся сканнера поочередно мизинцем, указательным и снова мизинцем, вводя код доступа, и прищурился, когда лазерный луч напоследок скользнул по сетчатке глаза. Кто-то скажет: «Паранойя, лишняя предосторожность!» - но Умбрий Пилат знал, что в его положении нельзя расслабляться. Его голова многого стоит. Однажды, в юности, ему уже пришлось на себе испытать истинность пословицы «Чем выше заберешься, тем больнее падать» - и теперь изо всех сил старался подстраховаться на случай повторного падения.
- Добро пожаловать домой, - прозвучал механический голос домашнего компьютера. Нарочито механический – таким лязгающим лишенным эмоций тоном в исторических фильмах разговаривали роботы.
Умбрий шагнул за порог.
В квартире – скромных восьмикомнатных апартаментах – пахло резедой и мятой, слышалась странная смесь звуков природы и этнической музыки. Сквозь них пробивалось мерное гудение кухонных приборов – жена была дома.
- Ания, я вернулся! – крикнул Умбрий.
Одна из дверных панелей отъехала в сторону, явив женский силуэт.
- Знаю.
Она порывисто шагнула вперед, вскинула руки, разметав широкие рукава домашнего одеяния, словно птица крылья, обхватила мужа за шею, избегая касаться кистями, быстро прижалась, привставая на цыпочки, еще быстрее поцеловала в губы и отступила, все еще держа руки чуть на отлете, как хирург перед операцией. Умбрий еле успел поймать ее в объятия, глядя сверху вниз – жена была намного меньше его ростом, едва доставая макушкой до плеча.
- Извини, - широкие рукава ее одеяния упали, позволяя увидеть, что кисти рук женщины перепачканы в чем-то желтовато-белом от кончиков пальцев до запястий. – Не успела закончить к твоему приезду.
- Что это? – Умбрий перехватил жену за предплечье, рассматривая липкую субстанцию, напоминающую ему биомассу, из которой выращивают клонов. Пахла она, как ни странно, чем-то вкусным, и, тем не менее, он почувствовал страх за жену. Такого раньше не бывало!
- Сюрприз, - Ания беспомощно улыбнулась.
- Ты… поранилась? В чем у тебя руки? Это заживляющая мазь? – в сердце кольнула тревога.
- Это тесто.
- Что?
- Потерпи. Сейчас увидишь. У меня уже почти готова первая партия…
- Партия чего?
Их разговор был прерван коротким мелодичным звонком. Ания ловко вывернулась и метнулась к кухонной двери, крикнув на бегу:
- Проходи в столовую! Я скоро! И не подсматривай!
Очень надо! Судя по взволнованно-звонкому голосу жены, она не была в опасности. Умбрий скинул куртку, переобулся, прошел сначала в душевую, где немного постоял под «изморосью» - мелким душем, который не столько смывал грязь и пот, сколько освежал, пропитывая кожу влагой и заодно нейтрализуя неизбежное влияние загрязненного городского воздуха.
Когда он, наконец, переодевшись в домашнее, пришел в столовую, домработница-киборг Гёрл уже заканчивала сервировку, расставляя чайный сервиз. Травяной чай пах резко, терпко, и Умбрий невольно принюхался.
- Тебе нравится?
На пороге показалась Ания, держа на вытянутых руках поднос, на котором горкой лежали какие-то фигурные хлебцы, источавшие свежий сладкий запах.
- Что это? – уже расслабившийся в кресле, Умбрий снова напрягся.
- Печенье, - Ания проворно начала раскладывать выпечку, помогая киборгу завершить сервировку. – Представляешь, я нашла на распродаже старинный кухонный комбайн! Решила его протестировать, а в его памяти – вот сюрприз! – сохранилось несколько рецептов! Видимо, предыдущие владельцы забыли обнулить его память. Ну, я решила попробовать, - она взяла одно печенье, протянула мужу: - Сними пробу, мой повелитель!
Умбрий двумя пальцами взял еще теплую мягкую плюшку, присыпанную чем-то коричневым. Надкусил, пожевал.
- Хм… Вкусно. И что это такое?
Ания просияла и едва не захлопала в ладоши от удовольствия, как маленькая девочка.
- Булочки с корицей и маком! – провозгласила она. – По крайней мере, так значится в рецепте. Тебе нравится?
Она до сих пор благоговела перед мужем, несмотря на то, что они жили вместе уже почти двенадцать лет. Это благоговение выросло из самого банального страха, превратившись сначала в простую благодарность, а уж потом…
Они встретились случайно на перевалочном пункте, куда торговцы доставили партию девушек из Солнечной Системы. Недавние студентки, маменькины и папенькины дочки, просто девочки из неблагополучных семей, прельстившиеся на шанс прославиться и заработать в глубоком космосе – стюардессами на туристических лайнерах, официантками, певицами, дикторами на головидении, артистками – они слишком поздно понимали, куда попали и зачем. Нет, их не ждали бордели – киборгов для сексуальных утех использовать дешевле и не так много проблем с законом, хотя за «теплую» девочку многие готовы были платить втридорога, - женщин-рабынь эксплуатировали по-другому. Так сказать, по прямому назначению. Люди, научившись выращивать многие внутренние органы и даже синтезировать мозговую ткань, а также сращивать пластмассу и полимеры с живой материей, так и не смогли создать искусственную матку, так что, через тысячу лет после выхода человечества за пределы Солнечной Системы, люди продолжали появляться на свет по-старинке, из материнского чрева. Конечно, существовали киборги, которых выращивали как раз искусственно, иногда практиковалось и клонирование, но существа, выращенные таким способом, как показывала практика, являлись нежизнеспособными. Их мозг просто отказывался воспринимать информацию, и они до самого конца оставались лишь куклами, послушно исполняющими раз и навсегда заданную программу. Человеку был нужен разум. Космос оказался слишком велик для того, чтобы его быстро заселить и освоить обычными темпами – даже если считать лишь свободные, не заселенные ксеносами пригодные для жизни планеты. И захваченных женщин и девушек чаще всего использовали в качестве суррогатных матерей, держа в специальных родильных домах до тех пор, пока их организм был способен вынашивать потомство.
