Восстание, поднятое Кириком Кинаотисом было подавлено. Жёстко, решительно и как многие скажут – демократично. Сколько же лет прошло с тех пор… Три сотни? Четыре?.. Не помню, возможно вы знаете точней. Я же знаю лишь то, что след той революции виден и теперь, она изменила суть, направление развития всего человеческого рода. Живые кристаллы, найденные последователями Кинаотиса, разрушили само понимание технического прогресса, позволив смельчакам в серьёз, в слух и громко заявить о межгалактической экспансии. Кристаллы в одночасье стали самым дорогим товаром на белом, и особенно на чёрном рынках. Камни эти долговечны и их весьма сложно уничтожить что со временем, не сразу, всё же привело к снижению цены, но и теперь позволить себе авто, у которого вместо электродвигателя и реакторной батареи установлен ментальный энергопривод, это для многих роскошь. Огромный спрос на данный товар, привёл к столкновениям во многих, населённых людьми, уголках изведанного космоса, поговаривают для одной или двух планет всё закончилось трагично, но это лишь слухи. Научные институты росли как грибы, лучшие умы бились над загадками, поставленными им природой, с умным видом публикуя новые открытия, мудрёными словами объясняя, как это работает. Они так и не смогли объяснить…
– Кристаллы на ментальном уровне взаимодействуют с человеком, – начинал свой доклад перезаслуженный профессор каких-то там наук. – но не со всяким человеком, и со всеми в различной степени. – его речь на всемирной конференции продолжалась более семи часов, но главное было сказано в первом предложении: «не со всеми, и со всеми в разной степени».
Всё просто. Человек мысленно связывается с кристаллом, кристалл выделяет энергию, человек направляет её в нужное ему русло. На примере энергомобиля это выглядит так: привести в движение авто могут все, но кто-то может разогнать авто до огромной скорости, не смотря на то что авто загружено до завязки, другой же не сможет разогнаться и до ста километров на пустом. Теперь люди это топливо: плохого, среднего и премиум качества. Топливный кризис также имел место быть, но он достоин лишь упоминания.
Кристаллы начали применяться повсеместно и во всех сферах, в мирных целях, разумеется. И хоть границы стран давно были смыты с карт, дух соперничества люди не утратили, регулярно пытаясь доказать превосходство своего города, института, мышления. Каждый, хоть немного уважающий себя город, имеющий достаточное финансирование, стремился открыть военную академию, университет или хотя бы колледж, где будут подготавливаться специалисты, они будут управлять звёздными крейсерами, следить за жизнеобеспечением, прокладывать самые авантюрные маршруты, покорять миры. Здесь готовили Магеланов, Колумбов и Белинсгаузенов космического масштаба.
Города поменьше, не могли позволить себе таких трат, дело не только в закупке дорогостоящих камней, оплата хоть мало-мальски компетентного специалиста, это очень много кредитных меток, а специалист нужен, и не один. Эти города открывали кадетские училища, где молодёжь, без разделения по гендеру, муштровали обучая управляться с энергобронёй, пользоваться оружием, как энергетическим, так и огнестрельным. Всё это естественно лишь в целях самозащиты и охраны будущих экспедиций.
Для поступления в эти учебные заведения, кроме лабуды с медкомиссией, среднего бала, и характеристики не только от преподавателей, но часто и от соседей, и участковых, необходимо было обладать главным критерием – способностью ментально воздействовать на кристаллы. Сама же эта способность устанавливалась путём сдачи нехитрого теста: «тест ментальной связи человека и живого кристалла Кирика Кинаотиса» (ТМСЧЖКК). Его часто называли десяткой, так как максимальный бал в нём был десять, или ментальный тест «чижик». Многим позже, ученые НИИ города Минска, разработали тест «взаимосвязь человека с кристаллом», имевший девятьсот девяносто девяти бальную шкалу, и погрешность не более сотой процента. Во все высшие учебные заведения, с тех пор, прием ведётся на основании именно теста ВЧК, или как говорят сами студенты – три девятки. Многие миллионы дрожащих от волнения рук, видели стены где проводилось обследование желающих поступить. Все помнили и помнят это: не со всеми, и со в семи в разной степени.
Он не верил, что это происходит на самом деле, что это происходит с ним. Он избранный, тот избранный над которым потешался весь двор, тот кто попал в ту пятитысячную долю процента, не способных оказывать влияние на живые кристаллы. Он тот, кто набрал ноль баллов в «Чижике», тем самым разбив все мечты о полётах. Слова его экзаменатора слышались ему сейчас в каждом стуке каблуков его берц:
– Этот парень уникум! У блох на моей собаке ментальная связь выше чем у него! – кричал тот безликий экзаменатор симпатичной ассистентке. Её лица он тоже не помнил, но точно знал, что она была симпатичной.
Дорога к карьере офицера, первооткрывателя, и первоклассного менталиста была ему заказана. Но ведь к новым звёздам летят не только офицеры. Не смотря на повсеместную автоматизацию, ещё много где требуется участие рук человеческих. Теперь, когда годы обучения остались позади, когда на форме, пусть это лишь форма инженера, красуется бейдж с его именем, когда в руке сумка с личными вещами и пропуск на крейсер, разве есть смысл жалеть, что всё сложилось именно так.
– Лев! – обратился к идущему парень в чёрной робе, забрасывающий сумки на транспортерную ленту. – Опаздываешь, твои уже все на борту.
– Успею. – ответил тот и поставил сумку на асфальт. Парень в чёрном вопросительно наклонил голову.
– Ты серьёзно? Я, для тебя что, незнакомый человек?
– Устав. – коротко ответил он.
– Устав, – подняв брови повторил Лев и демонстративно протянул пропуск. Парень поднёс его к лицу и успев прочитать лишь Лев Мирный, не сверив ни печать, ни номер пассажира, вернул обратно.
– Простите за неудобства, служба, сами понимаете. – наигранно протараторил он и подняв сумку бросил её на стоявшие рядом весы. – Простите ещё раз, перевес.
Лев взглянул на табло, вместо допустимых шестнадцати килограмм, оно показывало шестнадцать восемьсот.
– Знаешь, я уже начинаю радоваться той мысли, что возможно никогда больше тебя не увижу. – Лев говорил улыбаясь, но голос его дрогнул.
– Бывай, братка. – ответил тот и обняв друга хлопнул его по спине.
– Бывай Михей. Даст бог, свидимся.
– Бога нет.
– Зато выражение есть.
Поднявшись по трапу, Лев обернулся, желая ещё раз проститься с другом, но того на месте не оказалось. Он бы расстроился, но все его мысли украла она, она здесь, она заняла ему место, она летит вместе с ним и это чертовски здорово.
