Я с наслаждением потянулся, жмуря на слабое солнце глаза. Четыре сотни. Эх, в этот раз улов и правда получился достойный. Жаль только, что четыре пятых уйдет на расплату с долгами, – трактирщику давно уже надо отдать деньги, а то в следующий раз будут болеть не только бока – да и Есню заплатить следует, зато раз и навсегда отвяжусь (если опять взаймы не понадобится). Хоть хибарка своя – вовремя же бабка та откинула ножки, все-таки везет иногда с призревающими.
Так-так, Воложку, и да, Иргу надо покликать, авось сподобятся со мной на задание, а деньги на троих. Только вот Иргу еще достать надо, кто его знает, в какое увеселительное его занесло на этот раз.
Я встал и побрел заваривать чай. Будем решать проблемы по мере поступления. А то навалятся разом, так и голова взорвется, и никакого мага не надо в помощь. Где-то тут у меня должны быть печеньки…
А все-таки неправильно друг поступил. Эх, неправильно! Уж сколько раз над этим думаю, а девку так обижать – зверюга он, хлеще, чем я! Оно ж за милю было видно, как она на него смотрит. Эх, дурак! Я, что правда, ничего не понимаю в отношениях таких, как они, но… И девушку обидел, и мы с ней не увидимся никогда. Ее не пожалел, а друзей обижать, значит, и можно?
Эх!.. Не забыть бы – первым делом зайти к трактирщику…
Мои мысли прервал стук в дверь. Кружка чая замерла аккурат около губ, а сам я уставился на вход. Хм… Ну, уйди же, давай, у меня не хватит денег еще на одного, что я кушать буду? Но стук не прекращался, стал настойчивее, как будто кто-то упорно, но из последних сил, уже прислонившись о косяк, стучит в мою деревянную дверюшку. Нет, нет, никого нет дома, уходи!..
Ах, черти, ладно, дверь только пожалей!
– Иду я, иду, пожалей деревяшку! – приговаривая, чтобы незваный гость не снес мне ее с петель, я подошел. Вдохнул – хоть бы не Есня! – и с легкой улыбкой отворил засов.
И обомлел.
Зоя блестела черными глазищами из-под разделочного стола. Я кинула ей веточек рябины, которые с хрустом исчезли за ее белесыми клычками. Пять заказов на сегодня – довольно скудная работка на день, учитывая, что все они сводились к примочке от ноющих вен. В окно на лету постучалась клювом ворона, я запульнула в нее пустой солонкой. Воровка выронила из клюва очередное письмо от оболтуса, когда ей между глаз впечаталась керамика, пролетев сквозь застекленное окошко, и с гаком птица удалилась восвояси. Зоя запрыгала прочь от стола, раскрошив по полу веточки, я прикрикнула на нее и кинула измельченную белую вербу в общую миску. Подорожник, рута, тысячелистник и каштан уже были там. Я сходила в сад и нарвала малины и ромашки, перемешала все ингредиенты и вспомнила, что алтей я так и не нашла.
Вздохнула, прикинув цену, которую мне заломит Игита за один-единственный корешок, и решила купить еще и яблок, чтобы на оставшиеся два заказа сделать уксус. Побранив стрекочущих сорок, направилась в восточный рыночный сектор.
Невозможно было описать, с какой ехидной беззубой улыбочкой встретила мою просьбу старая Игита. Я пооралась с ней, потому что изводить ингредиенты не в моем стиле, пусть даже один из них будет стоить мне двухдневной голодовки при отсутствии заказов, все-таки сторговалась на двух третях цены и забрала белый мешочек с корнями, не забыв при этом задеть им по ее горбатому носу. Вякай – не вякай, я ничего не слышу, старая карга!
Ужасно надоело стрелять глазами в этих самовлюбленных болванов. Хоть бы одного убило! Вот пожалеешь, что не родилась мужчиной. Тогда бы я могла стать магом и пригвоздить этих индюков одним взмахом волшебной палочки! Определенно, Бог меня не любит. Так почему же еще не любит богиня-мать?
Сгинь! – кошка сильно зашипела и, заплетаясь в черных лапах, исчезла прочь. Ненавижу этих созданий. Еще хуже ворон. Те, по крайней мере, глупые. Как хорошо, что Зоя не кошка, никогда бы себя не простила за нелюбовь к этому созданию. Хотя она тоже не сахар.
У центрального фонтана в этот час было безлюдно. Но бог эту странность. Соловьи, – какого черта эти лесные сороки ошиваются здесь второй месяц?! – маскируясь под синиц, летали над водой, лениво касаясь ее клювами. На меня не обращали внимания – и почему, скажите мне, вы не мужики? Тем не менее, их пернатый друг, со странным полосатым оперением на лапах, летел прямо на меня. Стукнуть что ли, гадину?
Но присмотрелась – нет, не их родня. Это же… ястреб? Что случилось, матушка-матерь?
Птица села мне на локоть, и я с волнением сдернула с ее лапы сверток – не цапай, дура, иначе яблоко клевать у меня будешь! Лента красная. Да еще и на ястребе. Кошки саблезубые…
Пока читала послание, глаза все больше вылезали на лоб. А ястреб все больше трепал мои волосы. В конце концов, я выронила корзинку, и птица с недовольным выкриком затрепала крыльями и стала нарезать вокруг круги. Но я не обращала на эту дуру внимания.
Я не верила глазам. Что.. ч-черт.. какого черта?!
Ковен – гаденыш. Ты получишь у меня, мелкий сыч…
«Нужна твоя помощь. Я везу к тебе звезду. Она умирает. Никому не говори. Риден».
***
Переулок. Темный, хотя, судя по солнцу, сейчас едва за полдень. Повсюду мусорные баки и вязкий запах отбросов. Ужас подбирается к горлу. Я метнулась к стонущему серому мешку и отвязала горловину. У меня перехватило дыхание.
– Ты пришла…
Я смотрела на лицо, как безумная. Потом взглянула на свои руки. Грязные. Почему на них нет крови? Из моей груди вырвалось что-то, похожее на взрыд.
Я накрыла голову мешком и опустила тело на землю. Мне хотелось плакать, но почему-то слез не было.
А потом… я с нарастающим ужасом смотрела на свои руки, затем стала ощупывать тело. Горло сковал лед.
Я оказалась в ловушке.
