Блеклым февральским вечером в одну из бедных иммигрантских квартир Бруклина пришло тихое отчаяние – муж Энни, Джим, закрыл за беременной женой дверь, открыл газ и уснул навсегда. К ночи, когда пожар потушили, молодую вдову уже взяли под крыло бруклинские монахини из католического ордена. С этого дня судьбы Энни, ее дочери Салли и сестер-монахинь переплелись на много лет. Как переплелись они и с жизнью молочника, мистера Костелло, вдовца при живой
