«Взяв на себя трудную задачу написать биографию Ал. Блока, я предупреждаю заранее, что это не более как несовершенная попытка дать краткий очерк жизни поэта, дополняющий воспоминания его современников. Он родился и жил до девяти лет в доме моего отца (своего деда). Мне, как тетке его, связанной близкой дружбой с его матерью, известны многие факты его жизни. Поэтому я и взяла на себя смелость писать о нем именно теперь, когда его полная биография
«Сочувствие, с которым принята была в публике моя книга об Александре Блоке, заставляет меня продолжать писать в том же духе, добавляя свой первый очерк новыми матерьялами. Относительно первой половины жизни поэта я должна буду довольствоваться только личными воспоминаниями и письмами, так как сестры моей Александры Андреевны уже нет в живых. В остальном мне поможет вдова поэта.Предупреждаю читателей, что многие даты в моей биографии оказались не
«Рисунки Блока, сохраненные его покойной матерью, не имеют художественной ценности, но они бесспорно интересны по темам.Из детских рисунков представляют интерес только корабли, которые Блок особенно любил и в детстве и в позднейшие годы. Он беспрестанно их рисовал, изображая в различных положениях, и даже устраивал из них выставки в своей комнате. Два прилагаемых рисунка, сколько я помню, относятся к годам девяти-десяти. Оба сделаны карандашом на
«Читатели Блока обыкновенно представляют его себе печальным человеком, жившим в особом мире, далеким от простых и обыденных радостей жизни. В стихах его изредка проявляется юмор, но веселости нет и следа.А между тем в живом, настоящем Блоке было много светлого юмора и самой непосредственной, детской веселости…»
«…Франц болен тифом, не опасно, но неприятно; Сашура у нас живет и на моем попечении, конечно, едва выехала Леля. Я измучена физически и нравственно. Мне мешают что бы то ни было делать тысячи житейских забот. Между тем душа совершенно истерзана. Рвусь к нему и не могу выбрать времени; сегодня опять не дали. К счастью, Сашура, вероятно, скоро вернется домой. А мама-то его как о нем тоскует, в то время как я им тягочусь. И так на свете всё ведется
Письмо М. А. Бекетовой П. А. Журову.«Многоуважаемый Петр Алексеевич!Очень благодарю Вас за присылку доклада о Шахматовской библиотеке. Мое отношение к ней Вы поняли верно. Вижу и по этому, и по многим Вашим замечаниям, что Вы любитель Блока и вообще человек очень чуткий, чего достаточно для того, чтобы я считала Вас в числе своих друзей и людей очень мне симпатичных. Письмо Ваше и дело о библиотеке требует длинного ответа. Поэтому и приступаю к д
«Шахматово сыграло большую роль в истории и развития творчества Блока. И, конечно, не одно только Шахматове, а весь уклад той семьи, которая проводила в нем лето многие годы подряд. На месте уютной шахматовской усадьбы теперь зеленая заросль, нет ни дома, ни служб, ни того флигеля, где жил когда-то Блок-ребенок, а позднее юный поэт со своей женой. Куртины розового шиповника на широком дворе слились с кустами алых прованских роз, окружавших флигел
«Дорогой Владимир Алексеевич, наконец-то я собралась Вам написать: то ждала каких-то новостей, то болела. Я часто теперь болею и стала совсем старая и слабая, но, кажется, еще не поглупела. Вы написали мне такое удивительно милое письмо, какого никогда еще не писали. Понятно, что Блок Вас вдохновил…»
